Джон Голдтвейт - Очищение сердца

Если у вас возникают сложности в отъединении от гневных мыслей, переключите ваше внимание на тот факт, что все то, на что вы реагируете и что кажется вам присущим «другому», в действительности является вашим собственным отражением. Избавиться от вашей привязанности к мыслям, рождающим гнев, гораздо легче, когда вы осознаете, что все критические суждения, разжегшие ваш гнев, это не больше, чем критика аспектов вас самих, отражающихся в других, потому что вы отрицали их или не видели их в себе. Для того чтобы найти эти аспекты в себе, разберите все качества или действия человека, которые вызвали ваш гнев. Потом вспомните, что обладаете теми же самыми качествами и совершали те же самые действия. Это может оказаться довольно сложной процедурой, поскольку вы прятали их от себя, отказываясь от них и перенося на внешний мир. Поэтому взгляните на себя честно и открыто и осознайте, что все-таки обладаете именно теми качествами, которые осуждаете. Да-да, они у вас есть! И если бы вы не ненавидели их в самом себе, то не стали бы так реагировать на их проявление в другом человеке. Даже если вы отказываетесь видеть их в самом себе, они показываются в виде восприятия вами других, чтобы вы все-таки смогли признать их присутствие в себе и раскрыть им сердце в понимании и сострадании. Так что всмотритесь в себя очень внимательно, отпустите гордость и любые другие зацепки, которые могут помешать вам обнаружить эти качества в себе. А когда найдете, ведите практику непривязанности к мнению, что не обладаете ими, пока не избавитесь от закрывающих сердце самообвинений и не примете то, что отрицали в себе. Тогда ваше сердце впустит ту часть вас, которую вы осуждали в себе, и ваше недоброе поведение не будет больше отражаться вовне, служа для вас стимулом к тому, чтобы раскрыть свое сердце.

Следующий случай хорошо иллюстрирует процесс излечения от гнева. Однажды утром я отправился к массажисту, потому что чувствовал боль в нижней части спины. Он поработал со мной, но, когда перед уходом я нагнулся завязать ботинки, в пояснице снова стрельнуло. Тогда он еще немного помассировал спину и заверил меня, что все в порядке. Я поехал домой, но когда вылез из машины, то еле смог доковылять до дверей. Дома же я вообще перестал ходить – любое движение причиняло мне резкую боль. Жена позвонила массажисту, он посоветовал мне несколько упражнений, но я практически не был способен их выполнять! Вечером удалось поговорить с ним еще раз. Он не взял на себя никакой ответственности за то, что произошло. Я, недвижимый, лежал на спине, и ум уже начинал рисовать страшные картины, что мне нанесен непоправимый ущерб и я больше никогда не смогу ходить. Мысли о стертых позвоночных дисках носились в моей голове, все более меня беспокоя. Тогда настал черед гневных и обвинительных мыслей. Я сразу же отследил их и начал работать над отъединением себя от них. Однако они были очень настойчивы и норовили вернуться, как только находили малейшую лазейку. Бывает, что от них очень непросто избавиться. Все же мне были очень хорошо известны те страдания, которые я навлеку на себя, поддавшись подобным мыслям. К тому же я понимал, что это событие, как и все другие, произошло, чтобы научить меня непривязанности, в данном случае – к моей способности ходить. Однако мне было сложно долго держаться правильного курса: некоторое время удавалось оставаться беспристрастным, а потом гневные мысли снова овладевали мной.

Чтобы избавиться от усугублявших мой гнев суждений, мне надо было выяснить конкретно, в чем же этот врач-массажист был моим отражением. Как только я переключил на это свои мысли, ответ стал очевиден. Несколько лет назад один из моих пациентов обвинил меня в том, что я сделал что-то не так, но я, подобно этому врачу, не признал своей ошибки в страхе, что он начнет меня преследовать. Когда я отчетливо увидел причину своего гнева, в первую очередь мое сердце открылось перед «самим собой», совершившим в свое время оплошность и не признавшим этого, а затем сразу же – и перед моим отражением, массажистом. Процесс освобождения от этой привязанности, приведший к раскрытию сердца, занял примерно пять часов. Избавившись наконец от пагубных мыслей, я почувствовал огромное облегчение. Когда на следующий день этот врач пришел проведать меня, мое сердце уже было открыто. Я увидел, что он боится, что навредил мне и я попытаюсь его наказать. С трудом я смог встать на ноги и обнял его, уверив, что ему нечего бояться. Для восстановления мне понадобилось около трех недель, и никакого непоправимого ущерба мне нанесено не было.