Пол Дю Нойер - Беседы с Маккартни

В 1989 г. мы говорили о его песне Motor of Love, где есть строчка: «Отче небесный, взгляни с вышины…». Как и в тексте Let It Be, в ней присутствуют церковные образы и память о любимом родителе. На мгновение он задумался.

Небесный отец… Знаешь, это либо мой папа, либо Бог. Когда меня заносит в эти дебри, я предпочитаю не уточнять. Я человек не религиозный. Один парень, который обычно стоял на Пиер-Хед… там стояли всякие проповедники: «Католическая вера – единственная верная!» А кто-то рядом: «Протестантизм – единственная правильная вера, не слушайте его, братья!» И ты думаешь: «Хм, е-мое, кто-нибудь из них вообще знает, о чем говорит?»

Но жизнь и пережитое меня научили верить в… не знаю… в доброту, в добрый дух, которым противостоит заигрывание со злом.

Думаю, люди персонифицировали добро и зло. Так что good, добро, превратилось в God, «Бог», потому что выпала бува ‘o’, а в слово evil, «зло», добавили ‘d’, и оно стало называться Devil, «Дьявол». Такая у меня теория. Не стоило начинать со мной разговор о религии. Боже, это ужасно, я могу часами трепаться! Да, такая у меня теория, что люди его персонифицировали: типа если будешь вести себя плохо, этот чувак тебя заберет. И мы такие: «О, надо слушаться, потому что на небесах сидит большой мужик с бородой, вдруг священники знают что-то, чего мы не знаем». Между тем если ты скажешь [ голосом восточного гуру ]: «Нет, это дух доброты, сын мой», тебе ответят: «Да отвали». Такое людей не привлекает.

Я не большой фанат религии, поэтому «небесный отец» – это как «мать Мария»: мою маму звали Мэри. В Let It Be поется: «Мне является мать Мария». Это было правдой, я переживал тяжелые времена, период был довольно трипповый. Много чего происходило, и иногда это бывало немного странно. «У-у-у-у, да что ж такое делается?» Ну, и наркотиков вокруг было много.

Можно было сказать: «Мне приснился сон с мамой, и он был очень утешительным». Она умерла, когда мне было четырнадцать, и время от времени она мне вроде как являлась: «Привет, сынок, как ты?» – «О, ты здесь! Ух ты, я думал, ты умерла!» Это ужасный сон. Не знаю, живы ли еще твои родители, но моих уже нет, поэтому случается такое. И с моим папой так же: «Отче небесный, взгляни с вышины…» на эту любовь. Но это вполне может быть и Бог.

В 2004 г. я приехал к Полу в лондонский «Миллениум доум», (ныне называющийся О2), где он репетировал перед турне. Маккартни устроил мне прогулку по огромному пустому залу на мототележке для гольфа, использовавшейся, чтобы доехать до сцены. Это турне по большому счету служило разогревом перед его появлением на Гластонберийском фестивале – выдумке хиппи, но с корнями в британской мифологии, – и он попросил меня заняться брошюрой в поддержку турне, в которой использовалась бы мистическая символика.

Прошлым вечером он позвонил мне, когда мы с женой сидели в ресторане. Я вышел на улицу, чтобы ответить на звонок, и Пол описал мне, что́ сейчас думает по этому поводу. Его интересовали идеи, дизайнерские находки и темы, связанные в том числе со знаками зодиака или картами Таро, и где присутствовали бы отголоски строк из шекспировского «Гамлета»: «И в небе и в земле сокрыто больше, / Чем снится вашей мудрости, Горацио» [71].

Впрочем, сойдя тем вечером с тележки, он обнаружил, что его ждет маникюрша. Поэтому наша беседа о Вселенной и ее загадках не обошлась без пристального внимания к ногтям.

Он объяснил, что его «порхающая» манера касаться гитарных струн – особенно во время исполнения песни Blackbird – портила ему ногти до такой степени, что пальцы кровоточили. «Я не умею играть правильным пальцевым стилем, где нужно просто дергать струны; Джон ему научился для песни Julia, а я так и не освоил. Многие музыканты освоили эту фолковую технику; это крутая вещь, но мне никогда не доставало дисциплинированности. В итоге Blackbird в моем исполнении звучит как надо, но на самом деле это практически дешевая имитация.

Так что я в первый раз в жизни хожу в маникюрные салоны. И это замечательно».

Он участливо оборачивается к девушке в белом халате, сидящей между нами: «Ты знаешь свое дело. Если нужно что-то спросить, не стесняйся нас перебить…»

«Гластонбери» – это фестиваль хиппи, родившийся в шестидесятые годы, когда мы проникались этой темой, и я думаю, что на Майкла Ивиса [основателя фестиваля] она повлияла в той же степени, что и на всех представителей нашего поколения: «Да, чувак! Линии энергии Земли. Вау!» Мы все это обсуждали. И я думаю, что это потрясающе, что у земли есть типа акупунктурные точки. Я не нахожу эту идею сумасбродством. Потому что у нас же есть эти точки. Люди считают чудачеством, например, веру, что Луна способна на нас влиять… Но Луна же влияет на прилив и отлив, а это огромная масса воды, так что не понимаю, почему она не может влиять на нас. Мы что, особенные?