Пол Дю Нойер - Беседы с Маккартни

Если «Уингз» так и норовили разлететься кто куда, в этом, вероятно, были виноваты не только некоторые члены группы, но также и обстоятельства работы с лидером, хорошо представляющим себе, чего хочет, и имеющим за плечами самые ошеломляющие достижения в поп-музыке. Но и в сольной карьере Пола не обошлось без трений. Пластинка 1986 г. Press to Play вызвала разногласия среди музыкантов, и то же можно сказать о более недавнем альбоме Chaos and Creation in the Backyard . На последнем у Пола случился конфликт с его молодым продюсером Найджелом Годричем:

Мы перебрались в Лос-Анджелес и его любимую местную студию «Оушен уэйв». Поскольку продюсированием и звукооператорской работой занимался он, я считал, что не в праве заявить: «Нет, я предпочитаю такую-то студию». В любом случае у меня с техникой беда. Когда работаешь с таким человеком, как Найджел, важно узнать его поближе: это не как сотрудничество с Джорджем Мартином, с которым мы были уже хорошо знакомы.

По поводу трека Riding to Vanity Fair на том же альбоме он добавляет:

Когда я только принес ее Найджелу, это была совсем другая песня, и как-то раз во время сессий он признался: «Мне она совсем не нравится». Меня это очень расстроило.

Это был один из наших критических моментов. Я собирался сыграть, как мне казалось, офигенную партию баса, а он мне выдает: «Мне совсем не нравится эта песня». Ну спасибо! Меня это совсем прикончило. В тот день я вообще больше работать не мог, пришлось поехать домой. Так что мы были вынуждены несколько раз к этому возвращаться: «Слушай, Найдж, что вообше происходит, мужик?» – «Ну мне как-то она не нравится».

Однажды я приехал в студию и просто поменял здесь и там, и нам удалось прийти к песне, которая устраивала нас обоих. И поскольку мы это сделали, я думаю, что теперь это по-настоящему хорошая и довольно глубокая песня.

Хотя он и утверждает, что не дружит с техникой, Маккартни открыт любым усовершенствованиям в науке студийной записи. В начале 1980-х он записал McCartney II при помощи оборудования, о котором в первые годы «Битлз» и мечтать не приходилось: «Я открыл для себя синтезаторы и секвенсоры, – рассказывает он. – Например, Temporary Secretary я записал при помощи секвенсора. Она немного напоминает Baba O’Riley [песня «Ху» 1971 г.]. Видимо, и идея оттуда пришла».

А пионеров синти-попа типа «Крафтверк» вы тогда слушали?

«Нет, я просто знал, что в моду входят синтезаторы. Слышал, что у Микки Моуста был огромный синтезатор «Дрим машин». [Этот продюсер поп-музыки установил синтезатор Yamaha GX-1 в своей студии РЭК в Лондоне; прозвище инструменту («Машина сновидений») дал Стиви Уандер.] Стоил он целое состояние – приблизительно за те же деньги можно было дом купить, и некоторых это отпугивало. Но это был большой синтезатор, о котором я мечтал, потому что с ним можно было делать что угодно».

«Битлз» в свое время приложили руку к тому, чтобы изменить роль студии звукозаписи. До них это было просто помещение, где записывались выступления вживую. После них студия превратилась в полноценную творческую среду. Для неугомонно изобретательной группы и ее продюсера Джорджа Мартина, удачным образом сочетавшего в себе традиционный профессионализм и чрезвычайно открытый взгляд на вещи, студия стала неотъемлемой частью творчества. Начиная с альбома Revolver – и это особенно очевидно благодаря таким потусторонним трекам, как Tomorrow Never Knows, – они использовали ее, чтобы создавать саунд, который не мог существовать ни в каком другом месте. С тех самых пор Маккартни колеблется между ультрасовременной электронщиной и органической простотой. Кажется, ни тот ни другой подход он не возводит в фетиш.

Он использовал студии по всему миру, но сердце его лежит к «Эбби-роуд», бывшей студии EMI, в которой родились столь многие его классические хиты. В конце 1978 г., когда у него не получилось забронировать сессии в этой студии, он построил ее точную копию под своим лондонским офисом: «В подвале. Мы построили копию студии, сделали маленькую копию EMI и экипировали ее оборудованием, во многом повторяющим оригинальное. Так что мне очевидным образом не хватало “Эбби-роуд”».

Этого мультиинструменталиста не нужно подстегивать, чтобы он взялся за что-то кроме бас-гитары и фортепиано. По ударной установке он лупил, считай, всю жизнь. В случае Band on the Run он, как известно, весь альбом не расставался с барабанными палочками: