Би Уилсон - Еда. Отправная точка. Какими мы станем в будущем, если не изменим себя в настоящем?

Содержимое обычного контейнера дает достаточно странное представление об обеде. Образец 1 314 школьных обедов, которые подавали в американских начальных школах в 2014 году, показал, что еда из дома содержала больше сахара, больше калорий, больше высокообработанных закусок, больше сладких напитков и меньше белка, клетчатки и кальция, чем школьные обеды {262}.

Эту плохо сбалансированную пищу едят в изоляции, ни с кем не общаясь, за исключением, пожалуй, случаев спонтанных перекусов едой, которую удалось выменять («Отдашь батончик с хлопьями в обмен на шоколадку?»). Родители могут давать детям обед с собой, потому что они считают детей неразборчивыми в еде, но социологическое исследование 2009 года показало, что дети, питающиеся едой из столовой, гораздо более открыты для новой еды, чем дети, которые берут с собой еду из дома {263}.

Но все-таки у этой «волшебной коробки» есть положительная сторона. Когда взрослые питаются самостоятельно, контейнер с обедом может стать отличным инструментом приучения себя к здоровому питанию.

Японский бенто – изобретенная в начале XX века алюминиевая коробка, разделенная на секции, – предлагает структуру, идеально разработанную для правильного питания. Прямоугольные отделения наполняются едой с различными вкусами, которая красиво выкладывается: рис, овощи, белок (тофу или рыба, жаренная в масле, несколько котлет или омлет по-японски), красивые фрукты.

Коробки, которые берут с собой из дома и дети, и бизнесмены, ненавязчиво подсказывают, какого размера должны быть порции, поэтому не нужно даже считать калории.

Макико Ито, автор системы питания Just Bento («Просто бенто»), с помощью этих коробочек похудел на 14 килограммов, так как в ней было сосредоточено внимание на «разнообразии и размере порции» {264}. Если вы едите только то, что находится в вашем бенто – 300 мл для маленьких детей, 600 мл для взрослых с умеренными аппетитами и 900 мл для любителей поесть, – то переесть просто невозможно.

Во время нашего первого семейного отдыха за границей на севере Франции, в Бретани, моя сестра открыла для себя moules marinie`res – съедобные морские раковины. Она выбирала жирные мидии одну за одной, вслух замечая их отличия и обмакивая ломтик багета в винный соус. Я была на два года ее младше и не могла позволить себе то же, поэтому выбрала береговичков в качестве лучшей еды каникул. Вы ни разу не пробовали береговичков? Вы не много потеряли. Они иногда называются «съедобными морскими улитками», но это только ради того, чтобы расширить понятие «съедобный». Их черные маленькие ракушки используются как хорошее дополнение к французской plateau de fruits de mer [24], они обладают консистенцией хряща и на вкус, как соленые слезы.

Каждый обед во время отпуска я упрямо поедала этих холодных «резиновых» моллюсков (каждый следующий был таким же невкусным, как и предыдущий), громко настаивая, что они гораздо вкуснее мидий в ее аппетитно благоухающей чашке.

Братья и сестры всегда делили территорию с помощью еды. Споры из-за того, кому достанется лучшая еда в семье, – это самый первый способ научиться бороться за свои права. Когда делят пиццу, извлекают урок справедливости и узнают, отчего у богини правосудия завязаны глаза: ты разрезаешь, а я выбираю. Еда в компании братьев и сестер показывает – это первый жизненный пример того, что каждый считает себя заслуживающим большего. Здесь важно не желание получить последнее куриное крылышко или последнюю вишню из тарелки, главное – победа. Вам хочется быть ловкими и хитрыми, чтобы успеть взять еще один блин, пока это не сделал кто-нибудь другой. Мой младший, пятилетний, может разрыдаться, узнав, что брат, старше его на десять лет и выше его на голову во всех смыслах, съел последний пакет хлопьев. Его несчастный взгляд говорит: снова опередил. Он даже наполовину так не злится, когда его хлопья съедает отец.

Со временем борьба братьев и сестер за еду становится более запутанной. Вот как было у меня с сестрой. Сначала все начиналось с того, кто съел немало: больше лизнул теста для пирога, больше соскреб сырного суфле со стенок формы. Позднее это соревнование стало более странным и изощренным. Я всегда знала, что она умна, потому что так говорили мне учителя, когда через два года после выпуска сестры я попала в их класс и не показывала таких прекрасных результатов. Но по-настоящему я это поняла только после одного случая. Нам обеим нравился открытый пирог с заварным кремом: он продается в пекарнях по всей Великобритании, вдоль его ребристых стенок щедро насыпан тертый мускатный орех. Суть нашей игры состояла в том, чтобы есть пирог как можно медленнее. Мы начинали обкусывать сухой корж по краям, таким образом добирались до вкуснейшего крема и наконец до влажного коржа под ним, самого ценного трофея. Сестра всегда выигрывала, доев его последней, так как нетерпеливость брала надо мной верх. Однажды нам дали по куску пирога, и я начала его медленно обкусывать, как обычно. Моя сестра ушла в другую комнату, а вернувшись, сказала, что съела пирог. Ликуя, что наконец-то выиграла, я разделалась со своим куском всего за несколько укусов. Тогда-то она вынесла нетронутый десерт из другой комнаты и очень медленно съела у меня на глазах.