Би Уилсон - Еда. Отправная точка. Какими мы станем в будущем, если не изменим себя в настоящем?

Другие формы избирательного питания отнюдь не полезные. Из всех взрослых-присяжных назвавшиеся привередами сообщили о более высоком уровне социального беспокойства и тревоги в отношении еды, чем их непривередливые коллеги. Очевидно, в мире существует значительное количество людей, чье питание, а в более широком смысле – жизнь, ограничены скромным набором моделей. По наблюдениям Кита Уилльямса, «масса детей являются избирательными едоками, но они и их родители не обращаются в клинику для лечения нарушений кормления, так как в остальном у них нет задержки роста и развития».

Обычно мамы и папы начинают бить тревогу и ищут помощи специалиста по питанию, когда у ребенка проявляются другие проблемы или когда ситуация зашла так далеко, что наблюдается серьезная потеря веса малыша.

По опыту Уилльямса, проблема избирательного питания у детей далеко не ограничивается его пациентами. В некоторых местах это почти становится «нормой», так как у многих детей просто нет возможности научиться любить огромное количество продуктов. «Мы видим семьи, у которых пицца бывает на столе пять, шесть, семь и десять раз в неделю», – говорит Уилльямс {395}. Ему трудно понять, как можно не замечать проблемы, когда ребенок питается одними хлопьями в сахарной глазури и изредка витаминами в драже. Уилльямс сталкивается с таким поведением как в семьях среднего класса, так и в среде малоимущих. «Родители отмахиваются: “Да ничего с ним не случится”, – но этот ответ не предполагает изменений. И с чего бы ребенку может понравиться другая еда в такой ситуации?!»

Мы думаем, что со временем наши вкусы сами по себе раскроются подобно бутону, но в случае с избирательным питанием они становятся только еще более ограниченными. Как будто высмеивается точка зрения, что правильное питание – это нечто инстинктивное, естественное или легкое для людей. Ко времени обращения в клинику нарушений кормления избирательные едоки могут свести свой набор продуктов до минимума. Самыми безопасными продуктами являются углеводистые продукты, затем молочные, мясные, арахисовая паста и некоторые фрукты и овощи. Типичный пример – десятилетняя девочка, которая питалась только бутербродами с арахисовым маслом, пиццей с сыром, помидорами и яблоками. Психиатры, работавшие с ней, обнаружили, что «Трейси сказала, что хочет попробовать новые продукты, но они вызывают у нее рвоту» {396}. Как можно было дойти до такого состояния? Проблема заключается в том, что, когда родители вмешиваются в питание детей с целью расширить рацион, они сталкиваются с отвратительным поведением вроде крика, отрыжки или рвоты прямо в тарелку {397}. Для родителя пытка смотреть, как тошнит ребенка, потому он предлагает сэндвич с арахисовым маслом, если малышу он нравится. В следующий раз они снова дадут малышу то же блюдо, тем самым подкрепляя эту привычку поведения. Из добрых побуждений кто-нибудь не из членов семьи может подсказать, что ребенок никуда не денется и попробует новые продукты, если убрать его любимые блюда и дать ему побыть голодным. Но те дети, которых наблюдает Уилльямс, могут продержаться без еды четыре дня, после чего их придется кормить через трубку, а от этого всем только хуже.

Традиционное лечение избирательного питания часто устанавливает чрезвычайно низкую планку и ставит цель – ребенок должен что-то съесть. Но при этом в расчет не берется то, что когда-нибудь произойдет привыкание к разнообразным нормальным продуктам.

Даже клиницисты часто бывают обескуражены сопротивлением, которое иногда показывают привереды. Такое состояние очень сложно вылечить. Ход лечения будет изменяться в зависимости от того, какие у ребенка проблемы: поведенческие, сильное беспокойство или глубокие физические проблемы питания, но во многих клиниках оно принимает форму психологического вмешательства в комплексе с рекомендациями по питанию и медицинским наблюдением. Хотя этот подход и лучше, чем ничего, он вряд ли обратит вспять существенные изменения, так как не связан с питанием как таковым.

Тринадцатилетнего мальчика мама привела в клинику нарушения кормления. Он очень мало ел, только чипсы, сухие хлопья на завтрак и хлеб, а также по настоянию матери он пил один напиток с пробиотиками. Мальчик был бледен, изможден, с очень низким весом и ростом для своего возраста, за что его дразнили в школе. Мать описала его, как «ленивого едока», и махнула на это рукой, поскольку ей не хотелось тратить деньги на еду, которую все равно придется выбрасывать. Врачи определили, что у мальчика высокий уровень тревожности. После курса когнитивной поведенческой терапии (КПТ, терапия-беседа, которая помогает людям изменить свое поведение) и рекомендаций по питанию его убедили принять «один или два» новых продукта. К тому времени, когда его выписали, по замечанию врачей, его питание было все еще «далеко от разнообразия». Теперь он мог уже есть йогурт, фруктовый смузи, картошку фри и мог принимать комплекс витаминов. Глобально же питание ребенка не изменилось, и тревожность не исчезла {398}. Он все еще не ел овощи или что-то хоть отдаленно напоминающее нормальное, белковое основное блюдо. По-видимому, лечившие его врачи считали, что ребенок выздоровел. «Во многих случаях, – заключили они, – достичь модели питания без ограничения и запрета нереально и не особенно желаемо [мой курсив]».