Чарльз Чаплин - Огни рампы. Мир «Огней рампы» (сборник)

– Ах, Кальверо, нам же очень повезло! Теперь я буду вам помогать, пока вы снова не войдете в колею.

Он иронично улыбнулся.

– Пока я не войду в колею…

– Ну разумеется! – негодующе воскликнула она.

Он задумался.

– Мы могли бы выступать вместе.

– Ну конечно! – воскликнула Терри, хватаясь за соломинку.

– Бродяга и балерина… Я часто думал о таком сюжете.

– По-моему, отличная идея! – радостно подхватила она.

– Конечно, – продолжал он небрежно, с растущим воодушевлением, – я в два счета могу написать заготовку. Комичный бродяга… засыпает… и видит во сне очаровательную балерину…

– Именно!

– Да можно еще тысячу сюжетов придумать! – вставил он.

– Именно! Именно! – повторяла она, вне себя от возбуждения. – А я тем временем найду работу. Я могу вернуться в “Эмпайр”. Мы им всем еще покажем!

Лондонский театр “Эмпайр” на Лестер-сквер был местом встреч для приезжих из Европы и Азии. Шейхи в розовых тюрбанах, иностранные офицеры в яркой форме прохаживаются в бельэтаже по мягким коврам, под хрустальными люстрами, а другие попивают шампанское в вычурном, увешанном зеркалами баре, пожирают взглядами проходящих мимо прекрасных “патрицианок”, договариваются с ними о свиданиях и уходят с ними посреди представления. Какой-то старикан в вечернем наряде спрашивает у посыльного в форме с золотым галуном, не желает ли вон та красотка выпить с ним бокал “поммери”, и посыльный, понимающе подмигнув, подходит к даме и приводит ее к кавалеру. И все это происходило прямо во время спектакля.

Более серьезные клиенты сидели на заранее зарезервированных местах и смотрели зрелище – а именно, заключительную часть балета. И вот наконец все утонуло в стремительных волнах красного плюшевого занавеса, и Терри, разгоряченная и вспотевшая, вместе с остальным кордебалетом поспешила в гримерную.

Предсказание Терри сбылось. Увидев в театральном еженедельнике “Сцена” объявление в колонке “Требуются”, она подала заявление в “Эмпайр”, и ее принял на работу мистер Бодалинк, хореограф. Он помнил ее и был очень рад увидеть ее снова. И вот она уже три месяца танцевала в кордебалете.

После той знаменательной ночи, когда Терри обнаружила, что способна ходить, она значительно продвинулась в танцевальном мастерстве, потому что усердно тренировалась каждое утро. Мистер Бодалинк смотрел на нее как на свою протеже и уже обещал устроить ей пробный просмотр на главную роль в новом балете.

Кальверо же после того провала в “Мидлсексе” предавался унынию и мрачным мыслям. Он давно уже забросил всякие честолюбивые замыслы, снова запил и начал стареть. Вид у него был худой и изможденный. Терри очень тревожило все это, потому что врач сказал, что пить Кальверо чрезвычайно вредно. Но хоть пьяный, хоть трезвый, Кальверо всегда относился к ней нежно и заботливо.

Уйдя со сцены, Терри остановилась почитать доску объявлений, где сообщалось, что завтра в десять часов утра состоится репетиция перед пробами для нового балета. Пока она читала, появился мистер Бодалинк.

– А я только что оставил вам записку в гримерной, – сказал он. – Про Кальверо. Пусть он зайдет ко мне завтра утром перед репетицией – в половине десятого. У меня есть для него роль.

– Чудесно! – обрадовалась Терри.

В тот вечер Терри поспешила домой, чтобы поскорее сообщить Кальверо хорошую новость. Когда она подошла к дому, у нее вдруг упало сердце: напротив дома стояли в тени какие-то люди и смотрели вверх, на окно Кальверо. Что могло произойти? Она быстро вошла в дом. Поднимаясь по лестнице, она услышала громкую музыку, звучавшую из комнаты Кальверо. Как ни странно, это мгновенно успокоило ее и рассеяло мрачные предчувствия. Войдя в квартиру, она застыла на месте: Кальверо играл на скрипке, а аккомпанировала ему та самая троица музыкантов-отщепенцев, которые всегда играли на улице неподалеку.

Никто не обратил на нее внимания: квартет продолжал производить страшный шум. Лишь когда Кальверо, продолжая играть на скрипке, случайно повернул голову, он заметил ее. Тогда он прервался и подал знак остальным, чтобы те остановились. Было очевидно, что все участники концерта изрядно навеселе.

– Терри! Когда же вы пришли? – воскликнул Кальверо.

– Только что.

– Я не слышал, как вы вошли. Разрешите познакомить вас с моими друзьями… – Тут он запнулся.

– Феликс Кроум, – представился слепой музыкант.

– Марти Освальд, – сказал кларнетист.

– Сесиль Лит, – назвался скрипач.