Дуглас Грэм - Диета 80/10/10. С наслаждением проедая свой путь к идеальному здоровью, оптимальному весу и неисчерпаемой жизненной энергии

Самое важное то, что я могу потреблять за день больше калорий, принимая лишь малую часть той дозы инсулина, которую принимал раньше. Для отслеживания прогресса я использую формулу: соотношение углеводов в граммах к единицам инсулина. С подходом Аткинса я поднял это соотношение до 16 г углеводов на единицу инсулина. Питаясь по «80/10/10», я сейчас могу съесть 68 г углеводов на единицу инсулина, принимая участие в регулярных тренировках на выносливость. Это значит, что я могу есть больше пищи, использовать меньше инсулина и начать физически и психологически слезать с инсулиновой иглы.

Неожиданным бонусом диеты «80/10/10», который я приветствовал с широко распростёртыми объятиями, стал тот факт, что на ней буквально невозможно ничем заболеть. Перейдя на эту форму питания в конце осеннего сезона, я, сам того не осознавая, направил в своё тело поток витаминов, минералов, ферментов и коферементов, сахаров, пищевого волокна, фитонутриентов и т. д., и это (в сочетании с регулярными занятиями спортом и другими элементами здорового образа жизни) помогло создать иммунный барьер, способный успешно противостоять мощнейшей вирусной атаке за последние годы.

Я живу в квартире с тремя другими людьми и работаю в офисном здании ещё более чем с полутора сотнями. Зимние месяцы принесли серию болезней, от которых слегла моя семья; каждый её член был вынужден как минимум на три дня отказаться от всех планов. Один человек трижды простужался и/или болел гриппом, не только кашляя на остальных, но и касаясь чашек, тарелок, кружек и столовых приборов, при этом почти не думая о гигиене. На работе несколько сотрудников также страдали от болезней, заставлявших их брать больничный и отлёживаться дома по несколько дней кряду. Почти каждый коллега успел между ноябрём и мартом выдать полный спектр тех или иных простудных симптомов.

В эту долгую зиму я продемонстрировал окружающим следующие симптомы: однажды кашлял в течение минуты и чихнул в совокупности четыре раза. И всё, больше ничего не было. Я ни разу не чувствовал слабости, сонливости, тошноты, не болела голова. Я сам себе удивлялся. А поскольку я по природе игрив и азартен, то бросил родным и друзьям вызов, предложив попробовать заразить меня. Ни один пока в этом не преуспел, и, сказать по правде, не думаю, что кому-либо это удастся.

До превращения в «сыроеда „80/10/10“» я слышал несколько раз, что исключение зерновых увеличивает ясность ума и укрепляет сознание. Я относился скептически-настороженно к изменениям в сознании и ментальном восприятии, вызываемым переменами в питании. Я не мог уловить связь между едой и системным здоровьем человека, невежественно полагая, что влияние пищи на нашу жизнь ограничено лишь функциями пищеварительной системы. Я не верил, что пища обладает силой изменить мой способ мышления. Я не верил, что диета «80/10/10» может изменить моё эмоциональное состояние. Проще говоря, я не верил, что перемены в питании способны изменить какую-либо часть моего сознания. Меня всегда учили думать, что сознание определяется генетическим кодом и повлиять на него может лишь резкое изменение окружающей среды или сильный травматический опыт.

И опять оказалось, что я был не прав. В первый месяц питания по системе «80/10/10» я обнаружил в себе способность запоминать имена и лица людей, восстанавливал события, произошедшие несколько лет назад, меня снова посещали забавные идеи, от которых я отошёл, как думал, навсегда. В колледже друзья приклеили мне ярлык «парень, вокруг которого происходит столько всего, что невозможно хоть что-то запомнить». Я договаривался с друзьями вместе пообедать и забывал об этом, а потом удивлялся, когда они заходили за мной через несколько часов. Я рассказывал одни и те же истории, а люди притворялись, что слышат их впервые. Порою я всерьёз верил, что страдаю от антероградной амнезии средней тяжести – состояния, в котором индивидуум движется по жизни, лишённый способности формировать новые воспоминания. Точно так же, как я рационализировал ухудшение спортивных данных, я оправдывал себя тем, что чувствовать умственную деградацию с годами – это нормально, и что я, возможно, столкнулся с ней раньше других, потому что я диабетик.

Сейчас, однако, моя память существенно улучшилась. Я могу вспомнить имя человека даже после одной мимолётной встречи. Я редко забываю о назначенных встречах или данных обещаниях. Моя производительность на рабочем месте выросла, и я могу работать подолгу без перерывов. Я понял, что как раз теперь моя память куда ближе к той, которая и должна быть в моём возрасте, – работающая, и работающая отлично. Дни, когда диабет объявлялся козлом отпущения за любые симптомы ухудшения умственного или физического здоровья, теперь официально в прошлом.