Роузи Кукла: Разочарование разбуженной девочки

— Принцесса, тебе, что плохо?

— Нет, с чего это ты взял? Сядь и не прыгай. Тебе, что неймется? Уже хочется?

А потом я не сдерживаюсь, и вдруг ему выпаливаю с какой-то злостью, что ли.

— Что, ты прыгаешь? У тебя, что в яйцах цыплята пищат? Что ты распрыгался, разделся? — Вижу, как он улыбается на мою колкость. И это меня еще сильнее заводит.

— Вот, что дружочек, давай успокаивайся. То я передумаю и отсюда тебя быстренько спроважу. Тоже мне, — Старательно подбираю слово, — Гребец-жеребец, нашелся!

Видя, что я завожусь, он безобидно возвращается в свое кресло и казалось, совсем не замечает меня. Теперь, это, меня возмущает!

— Ишь ты? Рассуждаю я. Развалился, яйца развесил, навострился весь. Я что же не вижу, как он ждет только прихода кого-то. А ведь же ему и не важно, рассуждаю я, кто это будет, лишь бы с пиписькой. Да, за что бы, ухватиться ему было своими лапами!

И уже мне его манера сидеть не нравиться.

— Что, это за поза? Чего это он выпятил свое хозяйство? Смотрите, мол, какое, любуйтесь. И потом, что это он меня бросить, оставить одну, здесь решил?

И тут-то я начинаю понимать, что так оно и случиться. А ведь, точно!

Ну и дура же я! Он ведь только со мной, для пары пришел и как только все здесь завертится, так он уже все время будет без меня. Вот как! А я-то, дура, о чем же я думала раньше? Вот теперь-то я все поняла сразу! Он, опять будет развлекаться, а я, девочка неумелочка, для чего сюда приперлась? Что мне надо? Что бы меня, какой-то боров или какой-то дядька, со своей пиписькой вонючей осчастливил, сегодня, лишил моей девственности? Так, что ли?

Бежать! Немедленно, вон! Спасаться! Спасать свою проказницу, задницу, которой я уже было, решила пожертвовать сегодня.

— Дура, вот же я дура!!!

Встаю и начинаю искать свое пальто. Не нахожу. Спрашиваю Котобика. Он сразу же начинает суетиться. Спрашивает, старается мне в глаза заглянуть. Эта его суета еще сильнее меня раздражает, и я почти кричу ему в лицо.

— Где моя одежда? Куда ты ее убрал? Давай живо! А не то я сейчас тебя…

Захожусь, вдруг задыхаюсь, и мне действительно дурно становится. Я бы упала, если бы не Толик. Он успевает меня придержать и усадить в кресло. Я задыхаюсь, мне душно, мне надо срочно на воздух! Отсюда, бежать! Бегом!

Очнулась я уже на улице. Толик придерживает меня руками, усадил на какой-то холодный барьерчик, а сам, по сути голый, только в накинутом сверху пальто топчется около меня. И мне почему-то кажется, что он так специально, крутится передом около моего лица, своими плавками оттопыренными.

— Иди туда. — Неуверенно машу куда-то рукой. — Развлекайся. Я все уже наперед оплатила.

— Иди, возвращайся.

Он видит, что я уже могу сама сидеть и отпускает меня, пропадает. Я сижу на каком-то холодном камне, кладке, и я знаю, что так нельзя, мне надо немедленно встать, что это опасно, но я так умотана, что просто не могу пошевелиться и только вдыхаю прохладный воздух. Наконец меня этот холод там снизу пробирает до самого того места и я ели удерживаясь, встаю и начинаю медленно плестись, отгребать непослушными ногами, с этого злачного места. Как я дошла до остановки уже и не помню. Все, что я делала, совершала, как пьяная, в автоматическом режиме. Как я забилась в автобус и меня, почему то трясло в нем от холода, которым я вся изнутри напиталась. Как я дошла до дома, а потом минут тридцать стояла, пряталась за углом, так как увидела машину Котобика, что въехала во двор и стояла перед самым подъездом. И как я, потом, когда он уехал, карабкалась и с трудом попала домой, так замерзла, что не могла ключом дверь сама открыть. Позвонила. Открыла Катька, а мать, как меня увидела, так и перепугалась.

Единственно, что я сделала правильно, так я матери сразу призналась, что застудилась там. Она молодец. Сразу меня раздела и тут же в горячую ванную усадила. Заставила сидеть там, пока она не скажет. И пока я, в полудреме отмокала, она все время заскакивала ко мне, присаживалась на корточки, приближала ко мне свое лицо, жалела и любовалась и спрашивала. Я как могла, ей в двух словах, сказала, что сама виновата, что мне следовало подождать Толька, что я сама все натворила не так. Мать слушала мои объяснения, и все время уточняла, пыталась узнать, где же я была все это время. Почему я одна, и без Толика? Потом она заходила и говорила, что все время звонит Толик и меня спрашивает. Но она сказала, что мне было плохо и, что я сплю сейчас. Передавала от него какие-то слова и пожелания всего наилучшего.