Эдуард Рогов - Дротик, пущенный в небо

Огромная голова слегка повернулась, глаза чудовища зажглись красным огнем и вновь ущелье огласил ужасающий рев. К этому моменту Витрас находился почти в полуобморочном состоянии, и все же инстинкт охотника, подсказал ему какую-то нестыковку. Из пасти гиганта, почему-то не вырывался пар, а пригибающий к земле рык, казалось исходил не от самого зверя, а откуда-то сверху, со ставших почти отвесными склонов ущелья.

Разумеется, если бы не предупреждение Алисунг, он даже не успел бы задуматься об этом, примирившись с неизбежностью собственной гибели. Но сейчас ее слова: «…Просто иди вперед…Духи не тронут обладателя Ключа…» молниями пронеслись в его голове и издав боевой клич племени, юноша рванулся вперед.

Руки помимо воли перевернули копье, и теперь кремневый наконечник смотрел Витрасу в грудь, а перед глазами маячил сияющий необычно ярким блеском Ключ, прикрученный к древку.

Колоссальные лапы гиганта становились все ближе, хатрус уже мог во всех подробностях различить страшные когти, предназначенные для того, чтобы рвать на части поверженную добычу.

– Вперед, вперед, вперед … – твердил себе Витрас, понимая, что если остановится хоть на мгновение, то помимо воли повернет назад и погибнет жалкой смертью труса. Но вплотную приблизиться к чудовищу, все же оказалось выше его сил, и когда до Стража осталось с десяток шагов, правая рука привычным движением метнула копье. Промахнуться было невозможно – гигант уже заслонил собою пол неба, так же впрочем, как и нанести ему сколь-либо серьезное ранение. Такую шкуру, мог сокрушить разве что бивень разъяренного мастодонта.*

* В отличие от мамонта, данный «слонопотамчик» обладал не изогнутыми, а почти идеально прямыми, и притом очень длинными и острыми бивнями.

Однако в тот момент, когда сверкнувший подобно падающей молнии Ключ коснулся чудовища, оно просто исчезло. Разом стих и громоподобный рев, так что потрясенный Витрас смог услышать, как далеко впереди ударилось о мерзлую землю брошенное им копье.

По инерции, он пробежал еще несколько шагов и без сил опустился на камни, над которыми только что возвышался кошмар, едва не лишивший его мужества и рассудка.

И вновь инстинкт охотника, заставил юношу внимательно обследовать эти самые камни. Вскоре, Сломанное Копье с изумлением убедился, что на них нет ни малейших царапин от гигантских когтей чудовища.

– Духи, – подумал Витрас. – Духи испытывают меня, и возможно растерзали бы, поверни я назад, и не будь у меня амулета старой Лисухи… Однако я выдержал испытание, и пожалуй теперь, не испугаюсь даже самих Богов, если они вздумают спуститься с Небес…

Подобрав копье с Ключом, юноша продолжил путь, страстно желая только одного – побыстрее достигнуть Заколдованного Пика. После встречи со стражем ущелья, таинственная обитель Богов уже не страшила его. Наоборот – она обещала спасение, убежище от хищников и неумолимо надвигающейся стужи смертоносной зимы. Ведь если Алисунг оказалась права относительно Стража, значит можно рассчитывать на то, что Ключ поможет ему проникнуть и внутрь Заколдованного Пика…

В воздухе вновь закружились легкие снежинки – первые вестники зимы, вот-вот готовой вступить в свои права. Исторгавшие их черные тучи, казалось, повисли над самой головой, окончательно затянув небо. Но Сломанное Копье решил, что это скорее доброе предзнаменование. Если раньше снег предупредил его об идущем по пятам тигре, то теперь поможет бесшумно приблизиться к Зачарованному Пику. Как и всякий охотник, Витрас предпочитал вначале увидеть то, с чем предстоит столкнуться, оставаясь при этом незамеченным.

Он углубился в ущелье почти на четыре полета стрелы, но пока еще не встретил ничего, хоть отдаленно напоминающее обитель Бога. Правда от юноши не укрылся тот факт, что проход между скалами стал чуть шире. А вот склоны ущелья, по-прежнему оставались почти отвесными. Оно было не прямым, а заметно отклонялось влево, так что идущий по нему видел перед собой не больше чем на пять-шесть десятков шагов.

Странное свечение, перегородившее ущелье, если и не напугало хатруса так, как грозный Страж, то окончательно убедило в том, что впереди скрыто нечто невиданное, чуждое всему его миру. В лексиконе дикаря не было слова «стена», и он так и не смог четко сформулировать то, что увидел. Переливающаяся бело-голубым цветом преграда, плотно заполнила все пространство между склонами и уходила вверх на огромную высоту, казалось, почти достигая неба.