Виктор Граф - Я жил в стране, где секса не было. Невыдуманная история жизни. Часть I

Мои родители любили бывать у этих родственников в гостях. Как правило, приезжали к ним к полудню. Взрослые садились за накрытый всякой снедью стол, в основном, это были пироги со всевозможной начинкой, выпивали, закусывали, распевали песни, до танцев доходило редко, но иногда и такое бывало. Так они отдыхали от трудов праведных, пили, ели, веселились, но всегда и во всем знали меру. Нам, молодым – это мне и брату Вовке – было не интересно со взрослыми и, покушав, мы убегали на улицу, или лезли на чердак, таскать воблу, за что нам сильно доставалось, от наших жадных сородичей. После таких посиделок мы вечером возвращались домой: родители довольные и веселые, а я грустный и задумчивый, оттого что предстояло целую неделю что-то учить и чего-то зубрить.

И вот в один из таких для меня грустных вечеров, мне сообщили, что желают завести для меня сестренку, даже не спросив, нужна ли мне она. Вот это была новость! И так настроение не очень, а тут и совсем его испортили. Я насупился, и призадумался. Им что, меня одного мало. Я протестовал, но, несмотря на мое недовольство, в доме появилась маленькая бесовка, которой теперь доставалась львиная доля заботы и внимания. Поначалу меня это очень раздражало, но со временем я начал свыкаться с этой ситуацией, даже иногда, хотя и нехотя, стал помогать маме в уходе за малюткой. А это чудо, как только первый раз встало на ноги в своей кроватке, дотянулось до будильника и скинуло мне его на голову, когда я спал возле ее лежбища, видимо, в отместку за мою ревность и неприятие. Но что странно: через некоторое время я по-братски полюбил это создание и стал гулять с ней во дворе, катать на игрушечной коляске, усадив ее вместо куклы, и играть в песочнице; в общем, стал ее старшим братом.

Перед новым, 1968 годом, папа взял меня с собой посмотреть квартиру, которую ему выделили от завода. Мы приехали в район колхозного рынка, где стоял новый пятиэтажный дом из белого кирпича, зашли в подъезд, пахнущий свежей краской, и поднялись на третий этаж. Папа открыл дверь, и мы вошли в сказку. Две светлые комнаты, солнечная сторона, с балкона немного видно Волгу. Внизу улица с купеческими особняками, по большей части двухэтажными, с дворами, огороженными высокими заборами, вымощенными булыжником, с сараями, бывшими когда-то конюшнями, и с фруктовыми садами. Эти старинные дома были превращены в коммуналки, но от этого они не потеряли своей индивидуальности и очарования: основательные, с красивыми наличниками на окнах, с резными балясинами на балконах и перилах были они ухоженными и непохожими один на другой. И в этом историческом районе города наша пятиэтажка и еще одна, на улице Ямской, выделялись своей высотой и непривычным для этого места видом. Но нам этот вид очень понравился.

Немного полюбовавшись окрестностями, мы пошли на кухню пить чай из термоса. Он и две кружки стояли на подоконнике, мебели, кроме одной табуретки, в комнатах не было. Уже стемнело, и мы остались ночевать, папа лег на полу, на матрасе, а меня положил на раскладушку. Блаженно засыпал я в нашей новой шикарной квартире. Мы перебрались в нее под Новый год. Дом наш был ведомственный, от завода ГАРО, стоял он на соседней от завода улице, в пяти минутах ходьбы от него, это было так удобно для папы. На этом заводе он работал токарем с 14 лет, точил снаряды для фронта. Не любил он рассказывать о том времени, только иногда вспоминал, как работали мальчишки по 14–16 часов, и ели и спали, там же, в цеху. Тяжелое было время, здорово им досталось.

Всю семью отца эвакуировали из города Бежецка Калининской области в самом начале войны. Война закончилась, а они – мой дед, мой отец, и сестра его Соня – обзавелись семьями и остались здесь жить. Тетя Соня тоже получила квартиру в этом доме, так что были мы теперь не только родственниками, но и соседями. А дед мой, отец папы, проживал на ул. Чистопольской в частном секторе, рядом с церковью, переделанной в кинотеатр. Жил он с неродной мне бабушкой, в полуподвале двухэтажного дома, в небольшой квартире. Мне, почему-то, врезались в память большая белая печка, белоснежные кружева на окнах и запах чистоты и свежести, так у них было опрятно и уютно. Я не знаю, почему, но в гостях у них мы бывали очень редко, да и к нам, на моей памяти, дед приезжал всего один раз, когда мы жили на Сибирском тракте. В тот день я катался на велосипеде около дома, он подошел, поинтересовался как дела, дал мне пакет с пряниками и побрел на остановку трамвая, даже не поинтересовавшись о родителях. Для меня это было очень странно. Я думал, что он приедет посмотреть на нашу новую квартиру, но он почему-то не приехал.