Диана Килина - #Попутчик

Кровь резко отхлынула от моего лица.

– Что это? – прохрипела я.

– Это кадры с видеозаписи, которую мы с Эрвином сделали в гостинице, – ответила Марика ровным голосом, – Нам нужна ваша помощь в обмен на видео.

Нам. Почему она называет их с Эрвином «Мы»?

В горле образовался противный ком из горечи. Я подняла глаза и посмотрела на неё, стараясь скрыть замешательство на моём лице.

– Соня, мой муж Ильмар… Он ждёт суда, который будет на следующей неделе. Вы – главный обвинитель. Понимаете, к чему я веду?

– Вы хотите, чтобы я развалила дело, – мой голос прозвучал так жалко и убого, что по её лицу расползлась улыбка.

– Вы не глупая женщина. Это радует.

– Эрвин в курсе этого разговора?

Она резко замолчала и отвела взгляд. В моём сердце начала теплиться надежда, что он всё–таки не подонок. Что он не знает ничего об этой записи; что он ни сном, ни духом о том, что задумала эта женщина.

Откуда они вообще знакомы?

– Я его бывшая жена, – тихо сказала она, – Ильмар его брат. Эрвин знает про запись, но не знает, что я решилась прийти к вам.

Надежда разбилась, разлетелась на мелкие осколки. Я в буквальном смысле слышала хруст, похожий на хруст стекла, которое топчут ногами.

– Соня, я понимаю, что это мерзко и отвратительно…

– Да ну? – прошептала я.

– … Но у меня нет выбора. Я беременна. Уже пять месяцев.

Поймав мой озадаченный взгляд, она робко улыбнулась.

– Я знаю, что незаметно. Много нервничаю. Соня, я прошу вас, как женщина женщину, Ильмар просто оступился. Мы не заслуживаем этого. Помогите нам, помогите нашему ребёнку расти в полной семье.

Я что, похожа на благотворителя?

Сил говорить с ней не было. В моей руке по–прежнему были листки с фотографиями. Аккуратно сложив их и убрав в конверт, я протянула его ей.

– Если я откажусь, то?

– Я обнародую запись, – Марика пожимает плечами, – Мне терять нечего.

– Хорошо, я вас поняла, – отчеканила я, поднимаясь на ноги.

Я быстро пошла по дорожке, не оборачиваясь и не обращая внимания на то, что она позвала меня по имени. Практически добежала до машины – она почему–то казалась убежищем, надёжной броней. Запрыгнула на сиденье и нажала на кнопку блокировки, закрывая двери.

Вдох–выдох.

Ещё один.

Давай же, Соня. Ты не заплачешь. Ты не заплачешь.

Повторяю, как мантру: «Не плакать, не плакать, не плакать», но слёзы текут по моим щекам даже тогда, когда я бормочу эту мантру вслух.

Закрываю глаза и вижу перед собой лицо Эрвина, когда он двигался на мне (и во мне) тогда. Потом вижу тот же момент со стороны – мы на кровати. Марика рядом со мной, моё лицо на её груди. Я помню, что я делала в тот момент.

Раньше от этих воспоминаний мне становилось тепло. Раньше был трепет.

Теперь я мёрзну. Покрываюсь льдом с головы до ног. Он замораживает меня. Я вся изо льда.

Мне холодно.

Домой добралась, игнорируя звонки мобильного. На автопилоте встретила мальчишек со школы, покормила их чем–то и отправила делать уроки. Села на кухонный стул и снова поднялась, начав мерить кухню широкими шагами.

Что же со мной стало? Что со мной теперь будет?

Ответа на эти вопросы у меня нет.

Мобильный разрывался последние несколько часов, удивительно, как вообще не разрядился.

Звонок.

Секунда тишины.

Новый звонок.

Опять тишина.

«Надо снять трубку».

С этой мыслью я посмотрела на экран и передёрнулась. Тишина закончилась, очередной звонок, кажется, тридцатый.

– Да, – голос незнакомки.

– Соня? Соня, я весь день звоню. Что случилось? – Эрвин нервничает.

– Забудь этот номер.

Я сбросила вызов и нажала на кнопку выключения. Экран в последний раз ярко мигнул и тут же погас.

Смотрю в одну точку. Минуту. Две. Три. Час, второй, третий. Мальчишки сделали уроки, я вяло улыбнулась и разрешила поиграть. Пытаюсь не думать, не вспоминать, не анализировать.

Прячу всё в тугой кокон, глубоко–глубоко внутри. Голова остаётся ясной, каждую мысль я сразу же отметаю, закрываю, она исчезает.

Кажется, звонит домофон. Топот детских ног по паркету, а потом голос Дёмы:

– Мам, к тебе пришли!

Не сдержав стон отчаяния, я резко подскочила на месте и влетела в прихожую.

– Сколько раз я говорила не открывать дверь не знакомым? – это не крик, это визг.

Сын вжимает голову в плечи и виновато смотрит на меня.

– Марш в свою комнату. Оба!

Младший быстро исчезает, а старший, нахмурившись появляется из гостиной.

– Мам, что случилось?

– Быстро. В свою. Комнату.