М. Ю. - Моя весенняя любовь с привкусом боли

Мне нравится это ощущение, когда дым заполоняет пустоту в груди. Раньше здесь, на уровне сердца было так больно, теперь же будто чего- то не хватает. Уверен, это нехватка никотина. С дымом выходят остатки чего- то непонятного, тянущего, скребущего. – тонкие пальцы хватаются за грудь, проверяя, жив ли ещё, сжимают, пытаясь удержать просунувшуюся вновь боль. – Сколько лет мне нужно курить, чтобы свести себя в могилу? Хотя мне кажется я уже там. – глоток кофе с молоком, неуверенный вдох, дым, сквозь пухлые губы. – Помнишь, мы жили вместе? В маленькой съемной квартире. Я готовил тебе завтраки, а ты проявлял пленку. Знаешь, я нашёл альбом с моими фотографиями. Как мило, ты фотографировал меня пока я спал. А вечерами приносил мне молоко и белый шоколад. Ты действительно не видел меня с чёрными волосами? Это ведь мой натуральный цвет, постоянно приходилось осветлять волосы. Боялся, что не будешь меня любить, если я перестану это делать. А теперь не боюсь. Видишь? Теперь я не так сильно похож на неё. Верно? Как цвет волос оказывается может изменить человека. И зачем я только сбежал? – нотки сожаления на краю губ, капли раскаяния в уголках глаз. – Я сам убил себя. Сбежал, оставив все свои вещи у тебя, ничего даже не взял с собой. Наверное, все же думал, что вернусь. Ты их все ещё не выкинул? Если нет, это значит, что у меня есть шанс одним дождливым вечером постучать в дверь и услышать « добро пожаловать домой»?

Ты обещал купить мне собаку. Забыл? А знаешь что было после? Я упал. Так низко, как только возможно. Я был испачкан в грязи собственных желаний, от которых ты меня так рьяно оберегал, запрещал, возводил между мной и внешним миром высокую стену. Неужели ты знал, что в итоге все так и будет? Ты боялся, что я стану таким, как моя мать и ты оказался прав в своих страхах. Я на все сто процентов ее сын. С ее глазами и чертами лица, с ее пороками и желаниями. Сейчас, спустя столько лет я это понимаю. Каждый день вижу ее в зеркальном отражении.

Скажи, Эрик, ты заботился о бедном брошенном мальчике только потому, что тебе было жалко его или потому, что он так сильно напоминал тебе о ней, о той, которую ты любишь до сих пор. Не думаешь, что заменять сбежавшую любовь ее собственным сыном немного жестоко? Если это так, тогда, думаю, мы с тобой квиты. – Сердце, пропустившее удар и кофе вдруг стал горячее.

Помнишь, это было в конце февраля. Я только что задул свечи на торте, который ты в спешке купил в магазине возле дома. Шёл снег и слабый, но цепкий мороз сжимал щеки и нос, но счастье грело наши сердца, а тёплые носки заледеневшие ноги. Я помню радость вперемешку с холодом.

Мы вышли на улицу, ловили лицом снежинки и зажигали бенгальские огни. Мы были так счастливы. Ты спросил какое желание я загадал и мне нечего было ответить, поэтому я лишь рассмеялся и напомнил, что если рассказать, то оно не сбудется. Я стеснялся признаться, что правда была в том, что не было у меня никаких желаний, Эрик. Я мечтал лишь о том, чтобы все всегда оставалось так, как есть; чтобы ты проявлял свои пленки ночами за плотно закрытой дверью и чтобы твои сигаретные окурки никогда не пропадали из нашей пепельницы.

А ты мечтал о Европе. Уехать далеко за горизонт, снимать пейзажи французских окраин, мутные воды Вены и уютные домики юга Италии. Ты хотел работать в крупных журналах и устраивать выставки по всему миру. Я помню. Я так завидовал тебе, тому, что у тебя есть мечты. Даже пытался придумать себе одну, но все как-то не шло. Теперь ты понимаешь, почему я ничего не рассказал тебе о своей? Да потому, что у меня ее не было. Стыдно было признаться.

А через пару недель, как снег сошел и грязь противно липла к обуви, ты уехал вместе с местным журналом снимать какую-то популярную в то время актрису. Ты волновался. Не спал все ночь и курил одну за одной, на утро выпил крепкий кофе и погладил меня по волосам. Ты думал я спал? А я не мог уснуть. Твоё волнение передалось и мне и я лишь лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к твоим шагам; как ты выходил на балкон и подолгу стоял там, впуская в комнату холодный ветер запоздалой весны.

Я помню запах крепких сигарет и твой одеколон. Я больше нигде не встречал такой запах. Что это за бренд? Помню, как за тобой захлопнулась дверь, и пустая комната обняла меня своим одиночеством.

О, как я этого боялся. Боялся оставаться один и лежать в тишине комнаты, окружённый твоими безмолвными вещами. Твоя чашка, твой забытый серебряный браслет рядом с новым, так ни разу и не надетым галстуком, домашний свитер, все ещё помнящий тепло твоего тела, записи с красными пометками и на середине брошенная книга.

Читать дальше