Юэда Снеж - Братская любовь

Смотрю на него: напряжённого, взъерошенного, напуганного. Он отводит взгляд и утирает рот ладонью. Сколько звериного изящества и грации даже в этом простом жесте. А уж когда мальчишка разводит ноги или берёт губами член – это просто сводит с ума. Братик у него, кстати, тоже сокровище. Но если Китори больше похож на тигрёнка, то Хан аки – сладкий котёнок, настолько сладкий, что его хочется облизать с ног до головы. Сейчас он под действием афродизиака и стонет под Харумэ в соседней комнате. Звуки льются патокой и ласкают слух.

Улыбаюсь, глядя, как Китори поворачивает голову к двери, прислушиваясь. Наверняка узнал голос братца и не верит своим ушам. Напрасно не верит.

– Да, – шепчу я и глажу мальчишку по спине, от чего тот вздрагивает и напрягается ещё сильнее. – Твой брат там, и ему сейчас хорошо.

Китори дёргается и вскидывает голову, смотрит на меня с ненавистью и злостью. Маленький зверёныш, как же хочется надеть на него ошейник, приручить.

– Хочешь навестить своего братика? – спрашиваю я. – Он очень обрадуется, увидев тебя.

И приобняв мальчишку за плечи, веду к двери. Входим в точно такую же полутёмную комнату, и он застывает. Потому что на постели, на груде подушек лежит его брат. Тонкие ремни бондажа изящно обхватывают гибкое тело, подчёркивая красоту и приковывая руки к лодыжкам. Ноги мальчика раздвинуты в стороны со всей откровенностью, что позволяет ласкать взглядом украшенный кольцом возбуждённый член и торчащую из ануса ручку вибратора. Мой братик решил приучить котёнка к игрушкам с самого начала. И тому, похоже, понравилось. Как он дрожит и часто дышит, как стонет, не в силах кончить из-за сдавливающих пут, с какой мольбой тянется губами к Хару. И тот милостиво подставляет член. Мальчишка жадно облизывает ствол, как самую вкусную конфетку, а затем обхватывает губами и сосёт.

Китори в оцепенении смотрит на творящуюся оргию. Дыхание перехватило, и даже сердечко замерло. Бедный мальчик. Для него это настоящий шок. Таким своего брата он ещё никогда не видел.

А может, видел? В постыдных мечтах, спрятанных в самые тёмные уголки подсознания.

Я встаю у него за спиной, обнимаю, скольжу руками по груди, щекочу соски и чувствую, как они твердеют под пальцами, возбуждаются. Дыхание мальчишки учащается, а сердце отмирает и несётся вскачь. Целую плечи, провожу языком влажную дорожку и шепчу в самое ушко:

– Восхитительное зрелище, правда?

Китори нервно сглатывает, а я, лаская грудь одной рукой, второй скольжу по рельефному торсу, плоскому, подтянутому животику, ниже – туда, где наливается силой член. Игриво пробегаюсь по нему пальцами и сжимаю мошонку. Мальчишка рефлекторно вжимается в меня. Я улыбаюсь и глажу его там, дразню. Китори стискивает зубы, сжимает кулаки, борется с собой, но напрасно. Тело помнит страстную ночь, оно уже привыкло к таким ласкам и сейчас разгорается жаром, возбуждается. Возбуждается от моих прикосновений, возбуждается от похотливой сцены, что разворачивается на глазах. И не мудрено.

Харумэ, отбросив всякие нежности, уже по полной трахает своего мальчишку, а тот изнемогает. Связанный по рукам и ногам, лишённый возможности прикоснуться к себе, самостоятельно кончить, котёнок чуть ли не плачет, сгорая от дикого желания. Но только излившись в него и вынудив проглотить всё, мой брат расстёгивает хомут на его мошонке, и мальчишка тут же кончает. Вытащив вибратор, Хару заботливо обнимает обессилевшего, обмякшего на подушках малыша и начинает целовать в губы.

Вот уж любитель этого дела. Знает же, паразит, что я смотрю. Раньше при мне ни с кем не целовался, а сейчас… Впрочем, понимаю: этих чудных малышей так и хочется целовать. Целовать, ласкать, развращать.

– Китори…

Я покрываю поцелуями плечи и чувствую, как напрягаются все его мышцы, нервы, каждая клеточка. Мальчик дрожит, готовый взорваться огнём в любую секунду. Он такой жаркий, такой сладкий, что едва сдерживаюсь, чтобы не взять его прямо сейчас.

– Нас ждут, малыш. Идём.

Шепчу я и мягко подталкиваю его к постели.

Это брат, мой брат там на постели в объятиях извращенца. Брат! Он только что стонал, отсасывал этому ублюдку, а теперь ластится к нему, послушно раздвигает ноги, насаживается на этот чёртов член. А я стою, смотрю и хочу провалиться сквозь землю, потому что такой же урод сейчас ласкает меня, и я горю. Горю от стыда и похоти.