Светлана Багрянцева - Пламенные небеса

Огнян

Наш маленький дом утопал в зелени и цветах. Я играл с братьями на улице, бегая по дорожкам сада. Вдруг яркое солнце, только что освещавшее небосвод, ушло за чёрную тучу, и с неба хлынул дождь. Взяв двух братишек за руку, я потащил их в дом.

– Сильно вымокли? Идите переоденетесь, – в прихожую вышел папа.

– Да, пап, там целый потоп. Я пойду к себе, – я оставил братьев на папу и ринулся в свою комнату.

В этом году я закончил школу, только вот поступить в институт не получится, как бы хорошо я ни учился. Институт – место платное. Я омега и могу работать на низкой должности каким-нибудь уборщиком или официантом, а потом выйти замуж. Само собой, это будет небогатый альфа, работающий на одном из предприятий простым работягой. А если повезёт, то меня заприметит один из клерков, родители которого накопили на колледж для своего сына. Все руководящие посты занимали альфы из богатых семей – так было всегда и так будет вечно.

Тяжело вздохнул и посмотрел на себя в зеркало. Несмотря на свою красоту белого павлина, я вовсе не заносчивый. Наоборот, считаю свою привлекательность никому не нужной, ведь она не сможет ничего дать, кроме пошлых приставаний альф.

Как жаль, что я родился не альфой. Вот моим младшим братьям-близнецам по десять лет. Родители уже сейчас копят на их обучение. Они посчитали, что им нужнее, чем мне. Я снова вздохнул, надевая сухую рубашку. В этом мире и омега может высоко взлететь, только деньги нужны и не малые.

Вечером все собрались за ужином. Отец сидел на своём месте и улыбался через силу. Сердце тревожно забилось в груди. Что-то случилось, но отец всё равно ничего не скажет при детях. Я уже не ребёнок. Я имею право участвовать в семейных разговорах.

– Отец, если что-то случилось, то я тоже хочу знать. Я уже взрослый, – решительно завил я.

– Тебе только восемнадцать, Огнян, – хмуро произнёс отец.

– Мне уже восемнадцать, я совершеннолетний и имею право участвовать в семейном совете, – не унимался я.

– Хорошо, поговорим после ужина, – согласился отец.

Я осмотрел своих родных. Все как один были белокожими и светловолосыми, с голубыми глазами. У меня тоже волосы белые как снег, а вот глаза – бирюзовые. Папа говорил, что один из его далёких предков имел такой цвет глаз, а вообще это редкая генетическая мутация. Из-за этой необычной радужки на меня часто поглядывают местные альфы. Но, к большому сожалению, в их глазах только и читается: «А как это будет – переспать с не таким, как все?» Я же хотел увидеть в глазах альфы любовь, а не желание удовлетворить любопытство, а потом бросить.

– Я сейчас приду, не начинайте без меня, – я встал из-за стола и пошёл в уборную.

Плеснув на лицо воды, снова посмотрел на себя в зеркало. Иногда я ненавижу свою внешность, потому что из-за неё не могу выбраться из посёлка, в котором живу.

В конце прошлого века оборотни жили так же, как и сейчас. Самые сильные и большие птицы, являющиеся хищниками или падальщиками, правили миром. Птицы из семейства соколиных и ястребиных занимали самые высокие посты, владели всеми предприятиями и другими доходными заведениями. Грифы как падальщики оправдывали своё название и наживались на оборотнях как могли: держали кредитные банки, бордели, разные магазины, куда приличному оборотню и заходить стыдно. Совы и филины в основном занимались наукой или работали в школах и институтах. Остальным оборотням досталась незавидная участь клерков, рабочих и обслуги. Впрочем, это не мешало какому-то орлану иметь любовника-цаплю из низших слоёв, а выбирали супруга всегда из своих. Считалось, что у разных видов не будет потомства.

Всё изменил один сумасшедший учёный, филин-альфа по фамилии Ёрге. Он выбил грант на свои исследования, а после стал искусственным путём скрещивать близкородственные виды. В результате этих экспериментов появились белые павлины. Воодушевлённый открытием, Ёрге пошёл дальше. Оказалось, что и межвидовое потомство может появиться и быть вполне жизнеспособным. Иногда рождённый омега получал только гены папы, а не альфы-отца, но в некоторых случаях получалась жуткая смесь уродцев. Эксперимент закрыли, пятидесяти детёнышам позволили жить, но запретили размножаться – всем, кроме белых павлинов. В результате чистокровных белых на сегодняшний день насчитывалось всего лишь около пятисот особей.

Я вернулся на кухню маленького, но стараниями папы такого уютного дома. Близнецы ушли к себе, а родители сидели напротив друг друга и ждали меня. Сев на своё место, я кивнул головой, давая понять, что готов слушать.