Дарья Перелай - Неназванная любовь

Свет зажегся и лифт опять тронулся. Дени смущено отвела взгляд от актрисы. Двери разошлись в стороны, и девушка моментально сделала шаг назад, давая Хейли пройти.

Дени так и не переоделась. Она не помнила, как оказалась сидящей на улице с обмотанной в бумажный пакет бутылкой вина. Иногда, проезжавшие мимо нее машины на несколько минут возвращали ее в реальность. Но в голове роились звуки, а картинки вечера наплывали одна на одну, как надоедливый официант из дорогого ресторана, предлагая ей самые разнообразные варианты возможного развития этой ночи.

Серо-голубые глаза, уже заметные морщинки под ними, пухлые, накрашенные бесцветной, чуть оттеняющей помадой, губы…

Дени сделала глоток и поставила бутылку на асфальт. Она закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов, как известные музыканты перед концертом, и начала перебирать воображаемые струны контрабаса, который вздыхал столь тяжело и часто, что временами заглушал воображаемый рояль. А саксофон и вовсе терялся в своих робких и временами вообще неуместных репликах.

Дени резко открыла глаза, нервно схватила бутылку вина, и, подняв свое, уже не совсем послушное, тело с асфальта, пошла теряться в огнях ночных улиц.

Было где-то половина третьего ночи, когда она, свернув с улицы Верди на улицу Провиденции, позвонила в домофон немного обшарпанного подъезда в районе Грасии.

Дом был старый, без лифта. Пока она поднималась пешком по узкой лестнице на 3-й этаж, то представляла, как ребята тягали коробки и чемоданы. И понимая, что ее руки были бы совсем нелишними, даже испытала стыд за то, что так и не «догнала» Мигеля с Изабель.

Она постучала в большую деревянную дверь. Ей почти сразу открыл парень, 20-ти с лишним лет, с большой копной золотистых, слегка вьющихся волос. Он всем представлялся как Тони и утверждал, что его дед был итальянцем, однако родом он был из России, из Питера. Он выдохнул облако дыма марихуаны прямо Дени в лицо и жестом пригласил зайти.

– Всем привет, – устало произнесла Дени, оглядывая комнату.

Кроме Изабель и Мигеля в комнате был еще Сэм, их ровесник, чистый британец с рыжеватой бородкой и сережкой в виде маленького скрипичного ключика в правом ухе. Они втроем сидели на старом, потрепанном диване и играли в покер. Изабель радостно кинула свои карты на маленький журнальный столик, что стоял перед ними.

Раунд был закончен. Сэм достал из-под бутылки с пивом бумажку и начал записывать очки, Мигель собирал карты. Кругом стояли еще нераспакованные картонные коробки самых разных размеров.

– Я опоздала? – скорее риторически уточнила Дени, опускаясь в кресло, выглядевшее весьма шатко.

– Ты как раз к новому раунду, – отозвался Сэм.

– Простите, потеряла счет времени.

– Не парься, – опять мягким музыкальным басом ответил парень.

Из кухни с двумя открытыми бутылками пива в руках появилась Гэби, стройная брюнетка из Уругвая, со стильной короткой стрижкой. Она подошла прямо к Дени, присела на перила кресла и протянула ей одну бутылку.

– Сыграешь с нами в карты? – спросила она.

Дени отрицательно кивнула и послушно взяла пиво из рук Гэби. Сделала несколько глотков, откинулась назад, облокачиваясь на спинку кресла и, вытянув усталые ноги во всю длину, вдруг произнесла:

– Высокие потолки тут у вас.

– Да, – отвечала Гэби, – квартирка не ахти, но есть балкон, да и от работы близко. Ну и район, как ни крути.

Гэби встала с перил кресла и, подойдя к дивану, примостилась около Мигеля, положив свою голову ему на плечо. Сэм начал сдавать карты.

– Вы знали, что в оригинале «Осенние листья» были написаны на французском? – вновь заговорила Дени.

Ребята пялились каждый в свои карты.

– Я вот только узнала. Стыдно. Вроде как музыканты, а такой факт прошел мимо, – продолжала сама с собой Дени.

Тони положил две карты на стол и довольно улыбнулся.

– Я, пожалуй, пойду, – явно чувствуя себя не в своей тарелке продолжала Дени, – я думала, если еще нужна помощь…

Дени поднялась с кресла и направилась к двери.

– Не скучайте тут, – по дороге похлопав по плечу Тони произнесла она и вышла из квартиры.

– Она выглядит немного странно, – заглядывая в карты Мигеля констатировала Гэби.

– Заканчивает сюиту, – ответила ей Изабель.

Все многозначительно закивали, продолжая игру.

Если честно, то Дени совсем не знала, куда ей идти. Играть в карты она не хотела, пить уже не могла, музыка в голове звучала совсем не та, а сон никак не шел. Прогуливаясь по любимому району, она вдруг вспомнила единственный сонет Шекспира, который знала наизусть. Сначала он просто звучал у нее в голове, а затем, плавно и незаметно перешел в едва слышный шепот, который постепенно набирал силу.