Эльвира Осетина - Я ненавижу тебя! Дилогия – третья и четвертая книги

У мужчины вытянулось лицо от удивления, вот судом ему еще никто не угрожал, нет, угрожали, конечно, но не в таких же абсурдных ситуациях? Но Виталий тут же взял себя в руки, и вновь попытался объяснить девушке, что сделать операцию сию минуту невозможно.

Однако он не подозревал, какой Геля может быть настойчивой. Она, спокойно выслушала мужчину, а затем таким же спокойным голосом начала говорить:

– Если вы сегодня не сделаете мне операцию и не снимите эту конструкцию с моих ног, поверьте мне, суд для вас покажется цветочками, ягодки вас будут ждать позже. Я работаю администратором в нескольких крупных группах в социальных сетях. И мне ничего не стоит закинуть несколько постов, о том, что в вашей клинике ведутся бесчеловечные эксперименты на бедных. Вы силой удерживаете пациентов, без их спроса делаете сомнительные операции.

– Но это же все чушь, мы можем легко все это опровергнуть, – усмехнулся врач, дивясь абсурдности ситуации.

– Какая разница, чушь это или нет, – холодной улыбкой ответила, Геля, ввергая тем самым хирурга в еще большее изумление, – я забросаю интернет подобными постами, мне это не сложно учитывая то, что у меня есть доступ администратора к огромному количеству сайтов. А, правда это, или нет, уже не будет иметь значения. Репутация вашей клиники пострадает! Это для меня самое главное. И в суд я тоже обязательно подам, если надо, выступлю по телевизору и изображу из себя замученную пытками жертву. Я уверена, у вашей клиники наверняка есть конкуренты, пойду к ним, расскажу свою страшную историю. Они мне обязательно помогут донести ее до масс.

– Но это же глупо и неразумно, – попытался привести последний довод ошарашенный хирург.

– Это вас не касается! – отрезала Геля совершенно спокойным и холодным голосом, чем-то напоминая всем своим видом Снежную королеву из детской сказки.

Виталий Дмитриевич какое-то время смотрел в глаза Геле, надеясь, что ее решимость угаснет, но нет, этого так и не случилось. И мужчина понял, что эта девушка слов на ветер не бросает, и если надо, она сделает все, что сказала.

Он первым отвел взгляд.

– Мне нужно подготовить операционную, а это займет несколько часов, – глухо ответил он ей, и, развернувшись, не смотря на Гелю, покинул палату.

Сказать, что Михен устал за сегодняшнюю ночь, значит и близко не подойти к значению этого слова.

Он и не подозревал, что так сложно договориться о лечении чужого ребенка, и сколько нужно задействовать связей в нашей стране матушке, чтобы на него не смотрели врачи, как на преступника. И даже слова Веры Сергеевны, женщины, что приглядывала за девочкой Гели, все равно их не утешали.

«Друг семьи, что это за звание такое?» – недовольно кривила губы главврач в детской больнице, куда на скорой помощи увезли девочку, и откуда Михен пытался забрать ее и перевести в платную больницу.

Мало того, что добиться встречи с этой женщиной было целым делом, так как она находилась дома и мирно отдыхала, так потом еще и битый час объяснять, кто он такой и почему требует, чтобы ребенка, у которого нет с ним родства, нужно переводить в другую больницу. Что уж говорить о том, что в платной детской больнице ему предстоял не менее тяжелый разговор с главврачом, и даже деньги и положение Михена не бралось в счет того, что ребенок был чужой!

И Михену ничего не оставалось делать, как поднимать с постели министра здравоохранения, и только лишь после его звонка, что одному, что другому главному врачу больниц, он все же смог, добиться того, чтобы на вертолете девочку перевезли в нормальную больницу – в более лучшие, по мнению Михена, условия.

Естественно, после всей этой беготни и мороки, к утру мужчина готов был волком выть. Он в жизни так еще не напрягался и не уставал скорее морально, чем физически, как этой ночью. Даже во времена своей разбитной юности, когда дед лишил его наследства, он и то, так сильно не переживал.

И стоило ему доехать даже не до дома, а до офиса, в котором он иногда ночевал, и наконец-то прилечь, на свой диван и прикрыть глаза, как ему позвонил Гелин хирург и рассказал, что теперь еще и вредный ежик устроила истерику и наговорила такого, что даже у Михена невольно глаз задергался от всей той информации, что вылил на него разъяренный мужчина.

– В общем, так, либо вы в течение часа приезжаете и уговариваете сами эту…, – мужчина сделал паузу, явно для того, чтобы успокоиться и не выругаться в голос, и продолжил: – чтобы она дурью не маялась, либо я умываю руки и действительно назначаю ей операцию, накладываю гипс на ее ногу, и отправляю восвояси!