Эльвира Осетина: Я ненавижу тебя! Дилогия – третья и четвертая книги

Геля слабо кивнула, и постаралась не закрывать глаза. Комедия и вправду оказалась смешной – это был старый французский фильм с Пьером Ришаром «Невезучие», и на удивление, Геля так засмотрелась, что и через десять минут уже не хотела спать. Мозг, правда и был еще немного в тумане, однако смеяться ей это не мешало. Хотя где-то на периферии своего сознания Геля чувствовала какое-то волнение, однако так и не смогла сосредоточиться, чтобы понять, что же не так, и что же ее так сильно беспокоит.

Как только закончился фильм, Геля выключила телевизор и даже смогла разобраться с регулировкой кровати.

В этот же момент заглянула медсестра и дала согласие на Гелин сон, хоть и предупредила, что через два часа все равно ее разбудит, так как в семь утра у нее капельница, и стандартный обход главврачом всех пациентов. Но Геля уже не слушала ее, вновь погрузившись в сон, который оказался очень тревожным.

Она куда-то бежала, с кем-то спорила и ругалась, пытаясь доказать свою правоту, потом видела много детей, которые играли во что-то, и это была больница, так как среди детей ходили взрослые в белых халатах.

Открыв глаза, Геля вздохнула с облегчением, почему-то сон показался ей знаковым. И от этого на душе стало неспокойно.

Буквально через пару минут появилась незнакомая медсестра со шприцом в руках.

– А где Анна? – нахмурилась Геля со сна, увидев шприц и незнакомую девушку.

Но она тут же добродушно улыбнулась:

– Здравствуйте, мое имя Ирина, я сегодня буду часто у вас перед глазами мелькать, теперь моя смена, а Аня ушла домой отдохнуть.

В шприце у Ирины по ее словам был целый коктейль из антибиотиков. Геля подозревала, что после такой дозы ей станет не очень хорошо, но медсестра объяснила, что без антибиотиков, после операции у нее может начаться воспаление. Из-за чего можно не только ногу потерять, но и жизнь. И Геле пришлось согласиться с доводами медсестры.

После того, как укол был поставлен, Геля опять попросила телефон. Было очень неудобно это делать, но гадский блондин с ее вещами так и не появился.

Улыбчивая девушка Ирина без проблем одолжила ей свой мобильник.

Время было уже полвосьмого утра и по подсчетам Гели, Инга должна была сейчас собираться в школу.

– Здравствуйте баба Вера, – начала Геля, как только в трубке раздался щелчок, но старушка ее тут же прервала.

– Ох, девонька… – запричитала баба Вера, а Геля мгновенно ощутила, как ее грудь сдавливает тисками застарелого страха, – Инга в больницу попала в реанимацию! Вчера на скорой увезли, я же тебе даже дозвониться не смогла…

– Как в больницу? Что? – скорее выдохнула, чем сказала Геля побелевшими от страха губами, так как внезапно поняла, что ей тяжело не то, что говорить, но и дышать. Страх смешанный с паникой запустили в ее кровь жгучий коктейль из гормонов, заставляя девушку цепенеть от ужаса.

– Отек Квинки, – почти всхлипнула женщина в ответ, – но сейчас все уже обошлось, ее перевели из реанимации, правда, если бы не ваш друг, Михен Валерьевич, я не представляю, как бы и справилась, он мне и рассказал, что ты тоже в больнице со сложным переломом, и тебе операцию сделали, ты как там Гелечка? – и старушка опять всхлипнула.

– Я… я…, – у Гели дыхание перехватило и в ушах зашумело от того, что ее ребенок сейчас совсем одна, среди чужих людей, в таком состоянии, и вновь эта проклятая аллергия! Но как?! Отчего?! Почему?! Откуда?! Вопросы так и зароились в голове брюнетки.

– Ой, девоньки мои, что ж вы так-то – обе в раз… – опять за охала баба Вера, – ты скажи, где лежишь, какая больница, я сейчас чуть передохну, только домой вернулась. Инночка спит, врачи сказали, что, скорее всего, весь день еще проспит она, а я тогда к тебе пока съезжу. Тебе же нужна какая-то одежда, я сейчас все соберу! Вот только передохну чуток, а то сердце что-то расшалилось. И отцу твоему позвоню…

– Не надо! – вдруг крикнула в трубку Геля, как только услышала про отца.

– Да как же не надо! Пусть помогает, он же отец родной! Сколько можно от кровиночек открещиваться, я ему давно все высказать хотела! – в голосе женщины появились злые нотки.

Геля напугалась, очень сильно напугалась, отец обещал ей помочь с ипотекой, и Геля старалась ему как можно меньше докучать. А точнее не ему, а мачехе. И если сейчас она к нему попробует обратиться за помощью, то его жена, скорее всего не даст потом добро на то, чтобы отец выступил ее поручителем в банке. Ей оставалось всего полгода, чтобы наработать стаж и подать документы. А уж кто-кто, а Геля знала, как мачеха влияет на отца. И что может ему наговорить про нее. Такое уже случалось и не раз. Да, Геле было ужасно больно, что отец поверил ее сводным сестрам, и мачехе, а не ей… Но… какая теперь уже разница, когда столько лет прошло? Ей нужна была его помощь, и она была согласна на все, лишь бы заиметь свой собственный угол, а это значит, нужно как можно меньше мельтешить перед глазами у мачехи и сводных сестер, которые, так до сих пор и замуж не вышли, хотя обеим уже по двадцать пять лет и нагло всем своим семейством сидят на шее у отца.