Рати Ошун - Девушка без имени

Говорю, медленно перебирая пальцами шелковистые волосы. Мягкие и слегка влажные, кажется, могу вечно сидеть вот так в тишине этого дома и раз за разом запускать в них пальцы. Да, Олег, похоже ты дошел до стадии, когда тебе нужна кошка, а не женщина.

Опускаю взгляд вниз и понимаю, что зря тут распинался. Бабочка уснула у меня на коленях и тихо сопит, подложив под щеку ладошку. Осторожно, боясь разбудить, отвожу светлую прядь с ее лица. Есть время рассмотреть девушку.

Бледная кожа. Провожу пальцами по щеке, мягкая и нежная на ощупь. Щечки, кстати, да. Еще не сошла с нее та легкая детскость, хоть скулы и очерчены достаточно остро. Маленький носик, очень аккуратный и чуть вздернутый. Тени от длинных ресниц, свои. На Бабочке ни грамма косметики. Странно темные для блондинки тонкие брови и не очень высокий лоб.

Губы – отдельная тема, которая точно будет являться мне в самых неприличных снах. Искушение, чистое искушение. Полные, красивой формы, но нижняя чуть-чуть больше, она смешно закусывает ее во сне. Мягкие. Я точно помню. Их хочется целовать. Ответить на их прикосновения, когда Бабочка так наивно бросилась мне на шею, хотелось до боли во всем теле. И глядя на них сложно не думать о…

Не думать, Олег! Сам себя одергиваю и сажаю на строгий ошейник, но не могу удержаться и провожу пальцем по губам. Она целует палец сквозь сон, едва уловимо.

Меня же прошибает разрядом. Вдоль всех мышц пролетает и подгоняет кровь к члену.

Надо что-то делать!

Унести ее в комнату, не искушать себя.

Аккуратно поднимаю невесомую Бабочку. С трудом уговариваю себя на втором этаже свернуть направо в гостевую спальню, а не утащить ее в свою. Каким-то чудом это удается.

В момент, когда рухнул на свою кровать, и подумал не мог, что проснусь два часа спустя от дикого крика из комнаты немой девушки…

Во сне тепло и уютно, кто-то держит меня на руках, играет с волосами. Я чувствую невероятную нежность и отвечаю на нее коротким, невесомым поцелуем.

Мягкость, я словно утопаю в тепле и облаках. Чувствую себя там, где дети ожидают своей очереди на рождение, в саду безмятежности и звонкого, как колокольчики, смеха.

Внезапно все меняется. Я снова в автомобиле, но на этот раз со мной не Хозяин. Меня прижимают к себе бледные женские руки, такие родные и знакомые с тонким золотым браслетом на запястье: листья чередуются с яблоками из ярко-красных камней. Представления не имею, как они называются. Просто считаю их, чтобы успокоиться.

Выстрел. Свист тормозов. Машина летит в сторону, меня отбрасывает от женщины. Кричу. Ударяюсь головой о соседнюю дверь.

Темнота. Треск. Дверь машины открывается, выпадаю на траву и вижу темный силуэт. Мужчина в шляпе с полями приближается ко мне, я пытаюсь убежать, но почему-то не могу.

Кричу так громко, как могу: «Папа! Мама! Помогите!»

Но приходит кто-то другой.

Теплые руки вырывают из сна. Хватаю ртом воздух и врезаюсь головой в плечо Олега. Он с силой прижимает к себе, пытаясь успокоить. Чувствую что-то странное в горле, как будто на самом деле кричала. Пытаюсь что-то сказать, но не могу.

Дрожу всем телом, цепляюсь за его плечи пальцами и кажется, царапаю на них кожу.

– Все хорошо, Бабочка. Я здесь, – шепчет он и это успокаивает. – Ты кричала.

Прижимаюсь щекой к теплой обнаженной груди, покрытой мелкими жесткими волосками. Пытаюсь отдышаться и не даю ему отстраниться, когда пытается.

Нет, как же ты не понимаешь? Если ты уйдешь, я снова окажусь там! Мне страшно, как же мне страшно! Никогда в жизни не испытывала такой ужас, даже когда на самом деле летела в кювет на автомобиле и потом судорожно стирала с себя кровь Хозяина, только сильнее размазывая ее.

Ногам холодно под одеялом. Тепло только там, где я касаюсь его кожи: под ладонями, на щеке. Хочется сорвать с себя халат и прильнуть к нему всем телом, не оставить никаких границ.

– Это кошмар. Тебе приснился кошмар. Ничего удивительного после всего, что случилось, – шепчет он, поглаживая меня по волосам.

Слезы. Оставляю на его груди мокрые следы. Глотаю соленые капельки, которым все-таки удается добраться до губ.

– Я отнесу тебя к себе, хорошо? Поспишь сегодня со мной, если тебя это успокоит, – говорит ровно, тихим шепотом.

Пытаюсь прильнуть еще сильнее, но уже некуда. Врасти в него не получается, спрятаться внутри него, как в коконе, не получается. Я уже бабочка, моим коконом был пансионат. Я вылетела из него в неизвестный мир и потерялась, запуталась, испугалась.