Рати Ошун - Девушка без имени

Ладони на пылающих щеках.

Мужчины собираются и уезжают, так и не выхожу к ним. Я переполнена. Переполнена радостью. Он меня не отдал!

Хлопает входная дверь. Мы одни. Выбегаю к нему навстречу и делаю то, что не должна делать лучшая выпускница пансиона – бросаюсь на шею мужчине.

Он еще не мой хозяин, но я хочу поблагодарить и не знаю как. Поделиться счастьем и радостью, которые переполняют меня благодаря ему.

Поднимаюсь на носочки, обнимаю сильную шею и целую. Впервые неумело целую мужчину, передаю ему все, что не могу сказать словами. Как я благодарна, как счастлива и как хочу стать его.

Его губы, будто вытесаны из камня. Холодные и неподвижные, но я не сдаюсь. Зацеловываю их, пока сильные руки не отрывают меня.

Тяжело дышу, как будто пробежала стометровку.

– Бабочка, нам надо поговорить…

Смотрю в огромные голубые глаза, где-то в их глубине прячется надежда, а на поверхности растерянность. Она спрашивает: «Почему оттолкнул? Что я сделала не так?».

Нам предстоят долгие объяснения. И мне впервые в жизни страшно, что не справлюсь. Взял на себя слишком много, рискнул не только собой, но и жизнью этой девочки. Вот только, неужели лучше, если она попадет в этот закрытый клуб и останется рабыней навсегда? Возможно, та проще и легче, но это неправильно. Глядя в голубые глаза, я осознаю это, как никогда, ясно.

Поглаживаю пальцами мягкие ворсинки халата на ее плечах. Осталось убедить себя, что реакция в моих штанах на юную, обнаженную и все согласую девушку – это норма. Держаться придется за двоих. Это будет тяжело и сложно. В конце концов, я мужчина и далеко не железный.

Если сорвусь, то что потом? Когда Бабочка придет в норму и узнает, что все это не обязательно – точно возненавидит меня.

Больше этого боюсь, что девушка не сможет адаптироваться и придется отдать ее Рекрутову. В его странную организацию, где теперь будут работать ее однокашницы.

Она вздрагивает и опускает взгляд, будто вспомнила о чем-то. Точно, правила. Теперь стоит напротив и тяжело дышит, глядя куда-то в район грудной клетки, и улыбается.

Немую сцену прерывает урчащий желудок…

Я дебил. Кретин. Девочка неизвестно сколько моталась по лесу, а я даже чаем не напоил. Наверное, голодная.

– Есть хочешь?

Кивает и опускает взгляд в пол, как будто ей неуютно. Отпускаю и бегу к холодильнику. Там гора продуктов, тетя Маша позаботилась, чтобы я не умер с голоду. Надо что-то быстрое. Заглядываю в морозилку. Во, пельмени! На это хватит моих кулинарных талантов.

Внезапно из моих рук решительно вырывают пакет пельменей.

– Что? – не понимаю.

Бабочка хмурит брови. Настроена воинственно.

– Я не должен готовить?

Кивает. Бросает пельмени на разделочный стол и делает жест ладонью, мол, подожди. Убегает в комнату. Не сразу соображаю, что за блокнотом. Как неудобно, что не может говорить. Интересно, каким был бы ее голос?

Приятным и щекочущим или неожиданно низким? Может, звонким, совсем детским или ровным, как у учительницы? Даже предположить не могу. Кажется, эта малышка может обладать всеми голосами сразу. Я их уже слышу, но пока не могу разобраться в этом гуле, понять ее окончательно.

Несмотря на запрет, достаю кастрюлю и ставлю рядом с пельменями.

Вбегает в комнату и оттесняет от стола. Быстро пишет что-то в уже частично исписанном блокноте:

«Мужчина не должен готовить!»

– А я думал, мужчина не должен спрашивать разрешения у женщины, что ему стоит делать, а что нет, – не отказал себе в удовольствии найти противоречие в ее словах и действиях.

Сильный характер. Какой ей Хозяин? Она меня пытается строить и под себя подмять!

Опускает взгляд, вновь забывшись.

«Простите» – на листочке.

«Я все приготовлю сама! Я умею. Я хорошая женщина, я вам докажу!»

Глупенькая. Маленькая, юная и глупенькая девочка. Знаю я. Все знаю. Понял уже, что хорошая.

Делаю короткий шаг вперед и подцепляю пальцами острый подбородок, заставляя посмотреть на меня. Хочу, чтобы она услышала.

– Я знаю, что ты хорошая женщина, Бабочка. Ты большая молодец. Ты сильная и красивая. Слышишь меня?

Кивает.

– Хорошо. А теперь слушай внимательно. Хороший мужчина, а я хороший мужчина, должен заботиться о хорошей женщине. Беречь ее и помогать. Ты устала, бегала весь день по лесу. Тебе, наверное, было страшно? Потом этот осмотр и новые люди. Я просто хотел позаботиться о тебе и приготовить ужин, – смотрю в голубые глаза и понимаю, что вопреки воле тону в них.