Яна Тарьянова - Ларчик для Алмаза

– Почему ты не состоишь в браке? Где второй отец?

– Он с нами не живет, – так же спокойно сообщил альфа. – Он одиночка. Древесный барс. Ему некомфортно в партнерских отношениях, он не захотел обременять себя формальностями.

– Эк тебя угораздило, – покачал головой Матеаш. – Барс. Слышал я про них…

И посетители кафетерия, и Ёжи со Славеком притихли, внимательно улавливая каждое слово разговора. Маленький брысь почувствовал взгляды, заерзал на коленях отца, издал недовольный звук, похожий на скрип. Ахим спохватился – «ведем себя как свиньи, честное слово!» – встал и подошел к собеседникам.

– У нас есть детский столик, – сообщил он. – Всего один, для моей дочери и ее приятелей. Вот, посмотрите – там удобные детские стулья. Если хотите, вашему сыну принесут молочный коктейль и творожный рулет. Никаких химических добавок, все натуральное.

Рысь и брысенок проследили за его рукой. Ахим указал на маленький стол, за которым Катарина обычно заседала с двойняшками Мохито. В хорошую погоду детей было не утащить с веранды – встречались нечасто, начинали лопотать о чем-то своем на лисье-медвежьем наречии, обрывать искусственную зелень и возводить баррикады из табуретов. Зимой Ахим их из кафетерия не выпускал и обустроил крохотный уголок, из которого вечно приходилось выгонять спецназовцев – усаживались на столик, а по детским стульчикам раскладывали оружие. Как будто не было другого места!

– Спасибо, – рысь одарил его солнечной улыбкой. – Брайко не будет есть, если я сам его не покормлю. Ему здесь непривычно. Может быть, позже, когда я закончу разговор.

Ахим мысленно выругал себя – у мелкого наверняка стресс от переезда, от обилия новых впечатлений. У любого будет стресс, а если у котенка второй папаша – древесный барс, то странно, что он еще не бьется в истерике. Вероятно, врожденная рысья общительность уравновешивает букет фобий, присущий барсам.

Возле столика нарисовался Славек – не выдержал, видно было, что изнывал от любопытства. И как его ругать? Коты везде редкость, и на севере, и на юге – кроме ХМАО, Хвойно-Морозной Автономной Области. Когда-то, перед Первой Зимней Олимпиадой-80, было решено сформировать пять команд: лисы, люди, рыси, медведи и волки. Пять колец, пять команд – не ради побед, ради взаимного узнавания, переплетения традиций и любования красивыми зрелищами. Ахим читал, что затея чуть не провалилась – команда рысей отказывалась выступать на одних стадионах с волками. Извечное: как кошка с собакой. С медведями и лисами рыси общались, с людьми поддерживали нормальные деловые отношения. Достижения и блага цивилизации добрались до таежных городков, рыси учились, работали, но не удалялись от постоянного ареала обитания. И не пускали к себе волков. О барсах – особенно о древесных – Ахим не знал почти ничего. Кроме того, что они вымирали, отказываясь жить в поселениях, коротали век на таежных заимках – альфы отдельно, омеги отдельно – и с неохотой отдавали детей в государственные интернаты, хотя там работали лучшие воспитатели и психологи страны. На уговоры соцработников барсам было глубоко плевать, общество себе подобных они терпели только в гон и течку, а людей продолжали считать добычей – без оглядки на изменившиеся законы.

– У нас сегодня чудесные эклеры, – сообщил Славек, пламенея ушами. – Я их начинил творожным кремом. Свежайшим! Очень-очень вкусным! Хочешь попробовать?

Вопрос был обращен к брысенку. Тот смерил Славека недобрым взглядом, снова издал скрипучий звук. Капитан-рысь что-то проскрипел в ответ, тронул завязки шапочки. Мелкий недовольно замотал головой.

– Так и знал, что к вам заходить – время зря терять, – буркнул Матеаш. – Устроили балаган. Надо было в машине поговорить.

Ахим ухватил Славека за локоть, отвел к стойке и замер, впитывая возобновившийся разговор.

– Твой перевод не утвержден, – напомнил Матеаш. – Нужна моя подпись. Мое согласие. Я могу отказать.

– Знаю, – рысь снова поймал мелкого за сапог – провалил попытку пнуть столик. – Можете. Вы неохотно берете оборотней, меня об этом предупредили.

Ахим мысленно пробежался по командам огнеборцев и понял – а ведь правда. Матеаш – человек. И служат, и работают у него в основном люди. Оборотни – медведь-барибал, медведь-гризли, да пара волков. Не густо.

– Оборотни боятся огня сильнее, чем люди.

– Но те, кто не боятся, стоят троих людей. Наша сила и регенерация помогают спасать жизни. Жизни тех, кого люди физически не смогут вытащить из пламени.