Алексей Левин - Не мой типаж

С губ сорвался сдавленный стон. Электроник замер, видимо, приходя в себя. Затем начал медленно двигаться вперед и назад, почти выходя и входя снова.

– Не стони там. – Кряхтя, сказал он парню. – А то соседи услышат.

Леша послушно зажал себе рот рукой. Давно забытые чувства накатывали волнами, таская его из стороны в сторону по пляжу из гальки. От удовольствия парализовало пересохшее горло.

– Вот… черт… – Послышалось сзади. – А ты хорош.

Мощные толчки внутри стали быстрее. Потом Электроник вдруг остановился, видимо, чтобы не кончить раньше времени. Перевернул Лешу на спину. Они встретились глазами.

– Ну, что?.. – Он снова вошел. – Нравится тебе? Нравится?

– Да… – Вместе со сбитым дыханием, вырвалось у парня. Потолок опрокинулся перед глазами. Дрожащей, горячей ладонью он ухватился за правую руку Электроника и упер ее в свое горло. – Сожми.

– А, ты из этих. – Послышалось сверху. – Любишь пожестче? Шлюху однажды такую снимал. Тоже просила ее… придушить.

Толчки, за время перемещений немного ослабшие, возобновились с ожесточенной силой. Задыхаясь и хрипя, Леша почувствовал, как горячая сперма заливает ему низ живота. Андрей приучил его к собачьему оргазму, и теперь по-другому он кончить не мог. От возбуждения и удушья кругом шла голова. Он захлебывался своей слюной.

Влажные шлепки участились. Чисто инстинктивно Электроник сжал руку на груди Леши, но ничего там не нашел и чертыхнулся. Взмокнув и дрожа от возбуждения, он вдолбил парня в подушки, а затем замер, долго и мучительно кончая. Леша ощутил, как мощно содрогается внутри его член.

– Сука!.. – Мужчина упал рядом, часто дыша. – Бл*ть, Леша… Как же ох*енно… Никогда в жизни так не трахался… Надо закурить…

Отдышавшись, он прошлепал голыми ногами на кухню. Леша, сжавшись в комок на другом конце кровати, смотрел перед собой слезящимися глазами. Рука гладила горло, вспоминая покровительственную, невозможную силу Андрея, их жаркие поцелуи во время секса, его возбужденный шепот. Всего этого уже давно не было. Да и он сам, наверное, опустился в жизнь с подгузниками-памперсами, детскими садами и школами, не вспоминая того, кого приучил к удушью, к извращенным фантазиям, к боли и одиночеству на всю оставшуюся жизнь.

Когда Электроник вернулся в спальню, Леша неторопливо одевался.

– Ты куда? – Снова спросил мужчина.

– Домой.

– Уверен? Ночь на дворе.

– Мне все равно. – Парень поднял голову, грустно улыбнувшись. – Передавай привет жене. И детям.

И все, забыть эту грязь, забыть постылую мерзость, от которой стынут коленки. Он примерз к распахнутой двери, стоя в больших дедовых валенках и своих детских шортиках, не в силах перекрыть неиссякаемый поток лютого и колкого мороза, крапинок-снежинок, оставляющих на его коже мириады микроскопических порезов. Леша катился обратно в Екатеринбург, перекрыв голову музыкой, стучась виском о равнодушное, публичное окно с запахом столовки и булочек по три рубля, надеясь никогда сюда не вернуться, и не найти себя старого, оскверненного, презираемого, нечистого в многочисленных ямах и рытвинах этого города.

Дома его привычно встречал сосед, физкультурник, две полосы адидаса и задорный полубокс на затылке. С физкультурником у них были панельные отношения. Под панельными подразумевалось, что они вежливо терпели друг друга и просили о помощи, когда к горлу припирала необходимость, но в тайне ненавидели любые проявления физической активности соседа. Разбросанные по полу вещи, следы зубной пасты на раковине. Рубашку, висящую на спинке стула.

Леша закинул сумку под кровать и устало растянулся на матрасе. Как же хотелось напиться. И не так, как с Электроником. Напиться окончательно, бесповоротно, до такой степени, до какой не пьют даже рыбы, всплывающие кверху желтоватым брюхом. Напиться и подохнуть у вонючего унитаза, в луже собственной кровавой рвоты.

– Э, к тебе приходили тут. – Вдруг вырвал его из мучительных мечтаний физкультурник. Леша приоткрыл один глаз. Сосед протягивал ему толстую тетрадь. – Просили передать.

– Что там? – Ему пришлось встать, чтобы взять посылку. Физкультурник пожал плечами. От перемалываемых пельменей в тарелке его загорелые скулы ходили ходуном.

– Хз.

Леша вздохнул. Пролистал страницы. Это Вера, он сейчас вспомнил. Принесла ему тетрадь с семинаров. Ведь завтра семинар по психоанализу. В его жизни есть что-то еще, кроме постоянных унижений и прошлого. Учеба, застывшая над головой с занесенным ремнем. Еще пару часов, и бляшка больно ударит его по щекам. Семинар. Лекция. Домашнее задание. Как же все жжется…