Алексей Левин - Не мой типаж

– Да с мизерными выплатами на третьей группе неудивительно, что он хочет работать. – Хмыкнул Цезарь Петрович. – Их хоть и индексируют год от года, выше прожиточного минимума все равно не поднимается. Алексей Иваныч, что скажешь?

Леша навалился локтями на столешницу. Бегло просмотрел личное дело пациента.

– Госпитализация была три года назад последняя. – Сказал он, отвлекаясь от бумаг. – С тех пор он лечился амбулаторно.

– Да, мы видели дело. – Нетерпеливо постучал колпачком ручки по столу старик.

– Мне кажется, нужно снять инвалидность. – При этих словах обе женщины улыбнулись. – По крайней мере, при таком диагнозе, если пациент будет соблюдать все меры предосторожности, обострения может и не случиться.

– Если. – Выделил слово заведующий острым отделением. Пошуршал бумагами, вздохнул. – Ладно, большинством голосов снимаем. Пригласите Михаила Федоровича.

Лицо пациента просветлело, когда он услышал о том, что группа инвалидности с него снята.

– Спасибо! Спасибо вам большое! – Мужчина встал и замер, словно перед судьями. – Вы… вы не представляете, каково это, жить с инвалидностью! Я обязательно все рекомендации буду выполнять! Спасибо вам еще раз!

Цезарь Петрович после комиссии ушел мрачный. Леша последовал за ним.

– Почему Вы так расстроены, что мы сняли с него инвалидность?

– Эх, Алексей Иваныч… Они чуть ли не каждый второй от счастья пляшут, когда мы с них инвалидность снимаем. А потом через полгода полумертвые от алкогольного психоза к нам обратно на белы рученьки сдаются. Помяни мое слово.

Когда Леша, наконец, вышел на свое нерабочее «рабочее» время, он заглянул в рекреацию, где сидели пациенты. Эльвира и Света были рядом.

– Эльвира, идем?

Пациентка отвлеклась от своей спутницы.

– Слышь, хрен, – крикнула она, оскалившись в издевке, – на этот раз прощаю. Но предупреждаю: еще раз назовешь меня этим поганым именем, я тебе хлебало разобью!

– Понятно. – Сказал сам себе Леша под звонкий смех пациенток. Не успел, черт бы побрал эту комиссию. Когда теперь снова ждать диссоциации, из которой вынырнет Эльвира, неизвестно. – Варвара Викторовна, пойдемте.

В субботу у него была короткая смена в полдня. Он позволил себе немного отдохнуть и не стал приглашать на беседу пациенток. Вместо этого пропарился с кучей документации по итогам лечения нескольких переведенных в общее отделение. Когда добрался до вокзала, было уже четыре дня.

– Постарайся не пить в этот раз, ладно? – Договаривался он через дверь ванной с Электроником. – Сядь на диван и представь все до мельчайших деталей, как тогда было. Что ты чувствовал, что было вокруг тебя, что ты слышал.

– А это обязательно? Я не помню нихера. – Так же крикнул ему из комнаты Электроник. Леша вздохнул, оглядывая себя в отражении зеркала. Короткие рукава белой рубашки выставляли под электрический свет лампочки шрамы, которых он стыдился. Красный галстук был криво повязан. Леша поправил уголки. Посмотрел себе в глаза. Сегодня – последний раз.

– Ты постарайся. – Ответил он, выходя в коридор. – Ты говорил, там была свечка. Наверное, пахло костром. Скорее всего, пахло еще и лесом, ведь лагеря обычно далеко от города. Комары, само собой… Как было: холодно или тепло? Может быть, сыро? Шел дождь?

– *ля, а можно без этих прелюдий?

Леша остановился на пороге комнаты. Электроник действительно сидел на диване лицом к окну. Кажется, даже пытался что-то представить. Может быть, он действительно не так плох, как ведет себя. Даже немного послушный.

– Во что ты был одет, помнишь? Не смотри пока на меня, смотри в окно.

Электроник помолчал.

– Кажется, олимпийка на мне была. И шорты. Джинсов же не было тогда, да?

– Наверное.

Электроник снова замолчал.

– Да, и кеды еще были. Такие резиновые. Сейчас таких не делают. С круглешками такими на пятках.

– Вот видишь, а говоришь, что не помнишь. А вокруг что было? Что ты чувствовал, когда шел из корпуса, где девчонок обмазали пастой?

– Ну, довольный был, само собой. – Электроник рассмеялся. – Точно, сейчас вспомнил: там девка была одна такая, жиробасина. Как же ее… Наташка Кораблева. Мы на нее аж два тюбика извели, настолько рожа у нее огромная была. И бочища. Ха-ха-ха!

Он рассмеялся, повернув голову к Леше. Замолчал. Леша увидел, как у того возбужденно дернулся кадык.

– Подожди. – Осадил он его, когда Электроник собрался встать. – Отвернись к окну.

Электроник подчинился.

– Допустим, вначале ты шел довольный. Мальчишеский азарт, игра, можно что хочешь делать, ведь королевская ночь. От эмоций, наверное, дух захватывало, верно? – Леша тоже постарался представить эту сцену. Темный лес, желтые фонари. Должно быть, играла музыка. В советское время же всегда музыка играла. – А по динамикам что-то шло? Может, марши какие, песни?