Яна Тарьянова - Шолк для Гвидона

Глава 1. Дарек. Следственные мероприятия

Дарек обнюхал стойку с оружием и шкафчики для одежды, прочел надписи и убедился, что взял правильный след. Подозреваемый был последовательным, сидел в столовой на одном и том же месте, пропитал кусок скамьи своим запахом, а на пластике стола нацарапал букву «Г», словно хотел облегчить работу дознавателей.

Четкие пунктиры волчьих следов путал медвежий дух – по части бродили как минимум двое, гризли и барибал. Дарек проводил взглядом Феликса и Романа, переходивших дорогу в сопровождении волка в форме, пролез под воротами и быстро добежал до заинтересовавшего его дома, прилепившегося к склону холма. Щель между прутьями решетки была достаточно широкой. Дарек протиснулся во двор, чуть не потеряв чехол и телефон, и нос к носу столкнулся с крупным белым медвежонком. Они успели обнюхаться – мелкий не рычал, только таращился круглыми черными глазенками – и тут же из двери дома вышел отец. Беременный омега, инстинктивно прикрывший живот, и шагнувший к незнакомцу.

Дарек повел ухом. Омега остановился – разглядел и армейский жетон, и телефон, и прищепку с наушником. Оглянулся на забор части, снова посмотрел на Дарека, позвал медвежонка:

– Тиша, иди сюда, быстро!

Запаха подозреваемого во дворе не было и в помине. Тротуарную плитку топтал альфа, то ли гризли, то ли гролар. Вряд ли он приветствовал визиты волков к беременному супругу – медведи и без этого охраняют свою берлогу, а тут еще и детеныш на подходе.

Дарек вильнул хвостом, успокаивая встревоженного омегу – «ухожу, извините, что побеспокоил» – и побежал к противоположной секции забора. На этот раз он слегка ободрал бок, но все-таки выбрался на утоптанную тропинку, позволяющую пересечь холм впрямую, не спускаясь на тротуар. Волки прохаживались по ней постоянно, не меньше четырех раз в день. В голых ветках кустарников путались промасленные салфетки, на заиндевевшей траве валялись зубочистки, пустые банки из-под пива и огрызок блина с печенкой. Судя по всему, Дарек вышел на дорожку, соединяющую казенную столовую с частным общепитом. Он решил осмотреть центр волчьего мироздания, прежде чем идти в квартиру подозреваемого – адрес был известен из дела, да и следы Феликса с Романом куда надо приведут.

Офицеры отряда специального назначения проводили свободное время в блинной. Дарек проверил столы – «ого, сколько букв нацарапано, и «К», и «Б», и «Г», да еще и короткие слова и стрелочки в придачу!» – ознакомился с ассортиментом и поспешно ретировался на свежий воздух. И бездрожжевые блинчики, и щит, извещающий о вечерней распродаже комплексных обедов, не вызывали аппетита.

В наушнике щелкнуло. Негослав проговорил:

– Его предупредил командир. Я получил ответ от оператора сотовой связи. Содержание разговора пока неизвестно, это было зашифрованное соединение, звонок из Главного Военного Следственного Управления. Он договорил, вызвал подозреваемого в кабинет, забрал у него личное оружие и отпустил на все четыре стороны. Прижать его будет сложно, но я попытаюсь.

Дарек недовольно дернул ухом, отгоняя желание почесаться. Негош не захотел заранее отправлять приказ о задержании, рассчитывая на внезапность. Пусть теперь сам думает, как разбираться с легендарным, дважды разжалованным командиром лисогорского ОМОНа, у которого нашлись связи в самых верхах. Дарек успел ознакомиться с биографией Светозара, пытаясь понять, мог ли тот покрывать преступника, и не пришел ни к какому выводу. Светозар славился ревностным отстаиванием интересов своих подчиненных. Выбивал им квартиры, лучших врачей, высокие зарплаты и доплаты, покрывал мелкие грешки перед начальством – карал сам, без суда и следствия. При этом без сомнений передавал дознавателям двурушников, пытавшихся работать на благо преступного мира. Оборотни, служившие под начальством Светозара, шли за ним в другие отряды – как на повышение, так и в ссылку. Платили за заботу личной преданностью. Подозреваемый был как раз из таких приближенных: четыре года службы в лисогорском ОМОНе, год в Усть-Белянском горотделе, куда Светозара вышвырнули за нецензурное пререкание с генералом, триумфальное возвращение в ОМОН, перевод в наркоконтроль вслед за командиром.

«Светозар мог дать слабину, если подозреваемый излил ему душу не сразу, а год-другой назад. Сразу бы покрывать не стал, сдал куда следует. А вот после десяти лет службы бок о бок, при раскаянии и убедительных аргументах, мог и пожалеть».