Тим Барроуз - ДУМ-ДУМ. Исповедь эскаписта #1

– Так, блин… Болезный, Биль, или мы идём, или я иду один. Что вы мне в конце концов не даёте нормально выпендриться? Я тут, блин, стараюсь, Дон Жуана из себя строю, а вы мне всю малину портите. С вами девушки не прощаюсь – ещё увидимся… – вывожу я на концовку свой праведный спич.

Звездобол Троцкий с дыркой от ледоруба в черепушке обзавидовался бы в своём тесном гробике в предместьях Мехико-Сити. Интересно, у неё в трусах хоть чутка помокрело?

***

– Ты, Тимох, ваще… сам болезный какой-то. На хера мы туда пойдём в 4 утра, а? И не выйдут они, они ж просто прикалывались. Сбегут, как те в горсаду, а ты и повёлся. Пойдёмте лучше ко мне в Южный – пожрём чего-нибудь. У меня матушка холодильник до отказа набила. Сама – на даче, – чуть не плача гундит Болезный всю обратную дорогу – на тачку денег у нас нет, а маршрутки уже не ходят.

– Так… слушай сюда! Я полжизни слушаю твоё ссыкливое нытьё. Чего ты хоть раз не зассал, а?! Чё ты всё за мамкину титьку цепляешься, как двухлетний?! Тебе же ЦЕЛЫХ 22 ГОДА!!!Да Гайдар в 16 лет уже полком командовал. Сид Вишез в твои годы дуба дал. Эйнштейн теорию относительности в 18 выдумал. Мне ваще по херу на твоё сраное мнение, сечёшь ты это или нет, а?! Твоя жизнь, как и жизнь любого обывателя, похожа на гигантский барабан с вереницей намотанных на него протухших до бордовости сарделек! День жизни – съеденная сарделька! А кто и зачем заставил тебя их жрать – тебе и невдомёк! Главное, чтоб как у всех: машина-дача-мобила-жена-каланча-DVD-проигрыватель… А не выйдет – так и хрен с ним! Водочкой зажрём, сопельками занюхаем! Там, глядишь, боженька и сподобится на нас кирпичик сверху сбросить! Я, в отличие от тебя хочу прожить свою жизнь как взмах факела в ночи! К-как взрыв динамитной шашки в заднице муравья! К-как тротиловый эквивалент в сотню мегатонн! К-как… к-как просто Я! И если я хочу трахаться, то я буду трахаться, а не ссать! И пошёл ты на хер в свой размудайский Южный! Туда три километра нужно звездздрячить! Жри ты сам свою колбасу, которой вечно у тебя нет, когда мы придём! Нагонишь с три короба, что у разные вкусности от холодильника аж до двери волочатся! Мне самому всё время приходится жрать готовить, потому что ты не способен даже себе картошку без мамки почистить – всё в свою пидорскую «Dаndy» рубишься! А я там, на кухне, посуду мой! И как был ты всё время дрочилой, так и подохнешь дрочилой! Не потому, что твою рожу надо в кунсткамере выставлять, а потому, что стержня в тебе нету! Драть тебя в детстве ремнём надо было! И ваще больше драть! А зовёшь ты нас, потому что боишься схлопотать от гопарей по дороге, в своём криминальном Южном! Ну не получится у меня трахнуться, так и хер с ним! Но зато сам про себя знать буду, что не очканул, не прикрывался всякой мудатнёй про холодильники и что «у меня не получится»! Что я Рэмбо, мля! Кинг-Конг! Супермен! Что я человек с большой буквы «че». Что я на подвиг хоть какой-то мало-мальский способен! Из таких я, кто под Сталинградом фрицев мочил! Хоть и страшно было и срано, а всё одно шёл вперёд с гранатой. Из тех, кто революцию в 17-м делал! Кто сам себя чумой заражал ради врачебного эксперимента! Я из тех, кому не по хер НА ЖИЗНЬ ВО ВСЕХ ЕЁ ПРОЯВЛЕНИЯХ, ПОНЯЛ ТЫ, ИЛИ НЕТ?!

– Знаешь, Тимон, я с тобой их встречать пойду! – пьяно лопочет Биль. – Потому что ты коро-о-о-ль, ваще! Ты – человечище!

Болезный, как побитая собачонка, уходит на другую сторону улицы: «Ну и идите, мля. Я над вами потом посмеюсь, когда в обломе будете…»

***

Всю дорогу обсуждаем перспективы. Решаю облачиться в свой единственный костюм «тройку», снять тачку, купить букет цветов, шампанского. Если уж бить, то бить наповал, так чтоб волосы у них на лобках дыбом повставали! Биль на подмоге с рюкзаком. В рюкзаке тёплые свитера, пиво-водка. Всё-таки пойдём на Волгу – романтичнее. Главное, чтоб дождя не было. Август на дворе.

Возле продуктового ларька на площади Гагарина наблюдаем пасторальную картину из жизни бомжей. Пьянющий представитель этого племени бьёт свою сидящую на кортах подругу по распухшему кумполу, тем самым заставляя её сделать ему минет. Видимо, словесные доводы совсем иссякли. Внутренние вулканические толчки сотрясают всю нелепую фигуру абьюзера. Вялый, полусдутый член его то и дело выскальзывает изо рта и рук бомжихи. Как следствие, бомжиха получает дозу звездюлей. Бомж наполовину гол. Снизу. Штаны его спущены до самых говнодавов. Бомжиха в серой кроличьей шубе и с клочковатой бородкой, как у Фреда Дарста из группы «Limp Bizkit». Гормональная перестройка пожилых. На вид ей лет 70. Под шубой – так же костюм Евы. Кучка смердящего, измазанного белым исподнего валяется тут же, в двух шагах. Другой бич неопознаваемого пола восседает прислонившись спиной к ларьку на стопке опутанного верёвкой картона. Периодически он с громогласным иком опрокидывается набок и стукается башкой об алюминиевые детские санки, которые стоят рядом. Секунд 20-ть он копошится в черепашьей позе, но как истинный стоик со словами «Ну ты дятел, мля!» водружается на пьедестал. Вся левая сторона его хари уже ободрана в кровь и густо сдобрена дорожной пылью. Ухо позеленело и распухло до размеров чайного блюдца. Похоже, он ждёт своей очереди. Что ни говори, а основной инстинкт дохнет в человеке последним…