Irizka2 - В твоих руках, любовь моя…

– Ого! – присвистнул Азир.

– Да, – согласился Димас.

– Учитывая его положение, мог бы договориться вернуться домой. Почему он все еще торчит на Земле?

Димас пожал плечами.

– Может, из-за детей.

– Или из-за тебя, – добавил Азир. – Он десять лет о тебе заботится, глаз не спускает, думаешь, все просто так?

– Зачем ему ифрит? – попытался отмахнуться Димас, но слова задели за живое. Инге каждый день повторял, что любит, и Димас в его чувствах не сомневался. – Мы враги, тысячелетиями воевали и пытались уничтожить друг друга. Земля лишь одна из немногих планет, которые мы решили завоевать, а малаки нам помешали.

– Иногда чувства сильнее расовой вражды. – Азир придвинул стакан для себя и плеснул алкоголя.

Они стукнулись кружками, потом рогами и залпом допили содержимое. Азир смачно рыгнул и потряс головой. Димас повторил его жест. От густой бурды в мыслях все путалось, навязчивые образы утягивали в блаженное марево сна, хотелось в постель или предаться разврату. В планах было посетить другое заведение, но у Димаса стало лень тратить время на охоту. Дома ждал муж.

– Меня никогда не любили. И я никогда не любил, – медленно произнес он. – С рождения я знал лишь жестокость и учился бороться за свое положение. Я даже родителей не видел, чуть ли не с младенчества брошенный на растерзание своим сверстникам. Мне приходилось пробиваться наверх умениями и магией. Все, чего я добился там, на Ифрите, это мои заслуги. Меня уважали и боялись, мной восхищались, и чтобы удержаться на пьедестале, приходилось крутиться и убивать. На Земле мне не нужно ничего делать, чтобы процветать. Я использую людей, превращаю в податливый материал и делаю свое подобие. Люди для меня – просто мясо. Как мне познать их любовь?

– Любовь – это лишь способность жертвовать своим благом ради другого. Ты, даже отрицая это, многое отдаешь Инге и вашим детям.

– Я не знаю, что чувствую. – Демос подвинулся к нему ближе и тихо добавил: – И хочу чувствовать больше. Но я рожден демоном и не способен любить.

– Откуда ты знаешь, на что способен, а на что нет? Мы не безмозглые чурки и не социопаты, как бы ни пытались люди выставить нас в таком свете. Мы вполне осознанно идем на те или иные поступки: сражаемся, добиваемся большего, конкурируем. Принимаем решения. Убить человека – плохо? А смотреть, пока его убивают, – хорошо? Или тоже плохо? Для нас, кто привык убивать и не считается ни с чьей жизнью, не убить – хорошо. Но не помочь? Разве это плохо? Конечно, человеческая мораль нам чужда, но у нас есть своя, а значит, рано или поздно мы сможем понять их чувства. У нас появятся ценные вещи и люди, мы будем заботиться о них и беречь. Как, например, я забочусь о любимой женщине, – сказал он мягко, посматривая на двери в соседний зал.

– Я забочусь о своих детях, – мрачно заметил Димас.

– В человеческом понимании мы не можем являться абсолютным воплощением зла, так как способны идти на компромисс. Созданная малаками магия и людская вера в них причиняет нам боль, но вовсе не потому, что так сказано в их религиозных книгах, и не потому, что мы дети Сата’ны, пришельцы из ада и злобные демоны. Мы воюем с Малаком тысячелетиями, и люди – лишь разменная монета для наших предводителей. На Ифрите ты занимал высокое положение и наслаждался всеми благами цивилизации, в то время как низшее сословие жило проще и нередко по эмоциональному фону и воспитанию походило на обычных землян. А значит, они любили, помогали друг другу. Сострадали, наконец. Ты тоже можешь постигнуть эту науку, взвесить свои поступки и выбрать меньшее из зол. Отказаться от жестокости и дарить тепло. Рано или поздно ты научишься и любить, пусть это не изменит твоего происхождения, но изменит твою суть.

Димас вернулся домой еще до полуночи, тихо прошел в прихожую и заглянул в детскую. Мальчишки и не думали спать, баловались и лишь под его строгим взглядом нырнули под одеяло, хитро посматривая на отца. Димас поцеловал их, радуясь теплу на сердце. Возможно, это именно те чувства, которые означали любовь, но он не понимал их и не знал, как описать. Два маленьких сокровища – его наследие, те, кто примет его силу, когда время Димаса истечет, а значит, они сохранят его память и духовный кристалл. На Ифрите наследие считалось одним из важнейших даров и достижений. Но тут, на Земле, дети для Димаса стали чем-то большим. Они приносили ему покой.

Инге сидел на балконе, смотрел льдистыми глазами на сонную улицу и маленькими глотками пил сладкий чай. Его бледность ушла, видимо, смог получить немного сил от сыновей. Порадовал их и впитал благодарность. Инге всегда с этим было проще.