Эм Ленская - Присвоить тебя

Матвей тащит Тимофея в клуб. Неудивительно. Но лаунж зона достаточно ограждена от танцпола, что позволяет им спокойно поговорить. Матвей заказывает какой-то адский сет шотов, Тимофей ограничивается коктейлем, он не планирует напиваться. Он в принципе не планирует теперь проводить прежнее количество времени ни с Матвеем, даже если тот в целом нравится, ни тем более с Максом, чтобы заткнуть пробелы в череде одиночества. Заполнить пустоты, которые исчезли, лопнули, как мыльный пузырь, с появлением Захара Иваньшина. С ним Тимофей не нуждается в компании суррогатных друзей.

– Моть, только давай без увиливаний, о чем ты хотел поговорить? – прямо спрашивает Тимофей и тут же беззаботно потягивает через трубочку принесенный коктейль. Какое-то рыжее месиво с привкусом тропических фруктов. Но Одинцову на удивление нравится.

– Макс проболтался о твоем недавнем… приобретении, – облокотившись на спинку дивана, начинает Матвей и совершенно не тонко намекает о предмете их диалога.

– У него есть имя, вообще-то. Его зовут Захар, – проглотив напиток и колкое желание нагрубить, говорит Тимофей. Что? Еще один будет остерегать его от «блох уличного пса»? Сразу нахуй, вспыхивая, думает Одинцов. – И он… работает на меня, а не моя игрушка или еще какая-нибудь херня, которую Макс тебе залил в уши.

Тима заводится. Загорается, как пламя в зажигалке, стоит лишь высечь искру.

Стоит лишь упомянуть Иваньшина в контексте подобной грязи.

– Воу, Тима, дружище, не кипятись, – осаживает Матвей, выставив перед собой руку, словно знак «Стоп». – Я не наезжаю. Прости, ляпнул, не с того конца подошел.

Матвей Исаев совсем не такой мудак, как Максим Тарасов. Матвей просто сильнее сросся с маской, которую Тимофей снимает и надевает обратно по собственному желанию.

– Извини, просто… меня бесит… – Тима запинается. – Я не жалею о том, как поступил. И не обязан никому об этом отчитываться.

– Слушай, я правда не так начал, – и в голосе нотки сожаления. Одинцов их принимает. – Я не осуждаю. И даже… понимаю. Мы оба здесь, хм, не по праву рождения находимся, – дипломатично напоминает Исаев. О его прошлом Тимофей не осведомлен в деталях, но эта не первая их встреча тет-а-тет. И иногда они напивались до состояния откровения. Не жалели, но по негласному договору молчали, особенно когда рядом был Макс. – Но не скрою, что мне любопытно, откуда такое рвение? Почему именно этот парень? Почему сейчас? Пусть мы скорее приятели по ситуации, и я не буду бахвалиться, что раскусил тебя. Но ты совсем не напыщенный богатенький пиздюк, под чьей личиной прячешься для публики… не знаю… для защиты? Дело твое, Тим. Мне ли что-то вякать на этот счет.

Матвей хмыкает. Тянется за стопкой, опрокидывает в себя, закусывая ядреное пойло долькой лимона. Тимофей молча наблюдает. Кажется, его часть пьесы в двух лицах еще не начата. Интересно, что еще может сказать Исаев.

– Ну так почему этот… Захар? Благотворительность? Или же что-то глубже?

Тимофей зависает. Злится? Но агрессия стихла. От Матвея всё же не веет опасностью. Презрением, как было в случае с блядским Максом.

Отставив свое сладкое пойло, Тимофей повторяет трюк Матвея, проглатывая шот, который пламенем обжигает кишки. И будто дает зеленый свет. Видимо, каждая личная встреча с Матвеем в компании алкоголя пытается выбиться в статус задушевной беседы.

– Ты поверишь, если я скажу, что сам до конца не понимаю? – удрученно ухмыляется Одинцов. Упирается локтями в колени. Не смотрит Матвею в глаза, следя за отражающимися огнями ламп в стекле своего бокала. – Я заметил Захара в его первый бой, когда он уложил того парня, Бешеного Пса, кажется. И… не знаю, правда, Моть… меня к нему потянуло буквально на уровне инстинктов. Рефлексов. Когда я ушел, меня как заклинило. Я спать толком не мог. Снова. Возвращался обратно в клуб, наблюдал. А потом… – Тимофей сглатывает, вспоминая тот чертов день, когда удача отвернулась от Захара на ринге. – Блять, его забивали, и все смотрели на это с ублюдочным восторгом. Я тогда едва не сломал нос какому-то уроду, который… – Тима не договаривает. Лишнее. – Короче, я не думал. Просто заявил хозяину клуба, что выкупаю долг Захара, готов заплатить сверху, неустойку или что там могло требоваться. Назар, то бишь хозяин, может, и беспринципный мудак, но относительно честен как бизнесмен. Он получил бабки…

– А ты получил своего бойца, – врываясь в поток воспоминаний, заканчивает Исаев, перебивая тихий, но в реальности кипящий от холодной ярости голос Одинцова.