Аликпер Тапочкин - Золотой дождик

– Куда?

– Куда-куда. Ты хочешь, чтобы мы тоже скинулись на ТВОЮ карту.

– Вообще-то, на карту для НАШЕГО кабинета.

– А-а, ну всё понятно. Нет, М, не прохляет.

– А вы что, не хотите новую карту?

– Тебе новую карту? Нет.

– Да хватит уже.

– Ну да.

– Даня, а ты?

– Я даже не знаю.

Мы посидели в тишине. Парень зашуршал.

– А куда эту денем?

– Да куда хотите.

– Почему она тебе не нравится? – спросил я.

– Да это карта старого образца, уже всё давно поменялось.

Никто из нас так до конца и не понял причину, почему М говорила, что карта старая. Кажется, она имела в виду, что округ поменялся и стал меньше, короче ни хрена причина не была понятна. Более того, недавно я набрал ей и спросил почему ей не нравилась карта, она не смогла вспомнить. Короче говоря, М, нашу любимую М, ту самую М, которая терпеть не могла перемены, смущало, что на здоровенной карте на полстены было больше информации чем…чем не понятно где.

– Отдашь её мне тогда? – сказал парень.

– Ну-у.

– Какого хера! Она мне тоже нравится, – заорал я.

Она мне нахер несдалась, но ситуация была следующая: ему чертовски хотелось эту карту, мне – кресло, а М – избавиться от карты, потому что она была в два раза больше чем было нужно.

– Я откажусь от карты, если ты отдашь мне кресло. Ну и конечно, по косарю мы скинемся М, на новую карту.

– Да-а, ладно, не надо… – сказала М.

М ЗАТКНИСЬ!!!

Он сидел и смотрел на меня, он прекрасно понимал, что я не отпущу его яйца.

– Как не надо?! Твоя же карта. Хочешь её за «так» отдать этому спекулянту? Да с него на воду не вытрясешь!

Он сидел и слегка-слегка ухмылялся, смотрел в свой монитор. Мы были в этот момент почти братьями, настолько понимали друг друга, настолько родные.

– Не слушай его, – крикнул он со своего стола. – Так значит с картой ты решила?

– Она мне не нужна.

– М, с-смотри, я расскажу тебе, что будет дальше, – я придвинулся к её лицу, напоминающему форму бокала для вина, – ближайшую неделю, или по крайне мере пока не получит своё, этот человек будет охрененно вежлив с тобой. Не покупайся, помни его жадную натуру. Это просто факт, не думай, что он всегда будет таким.

Они оба смеялись.

– А два косаря? – спросил он потом.

Я указал пальцем на его стол. Он кивнул.

– Нихера, – сказал я, – но М получит по косарю от нас.

Она едва удержалась, чтобы не сказать, что ей опять ничего не нужно. Она поняла, что лучше не мотать себе нервы с нашими закидонами. Мы были не идиоты, я же говорил, что нам повезло, и ещё мы прекрасно понимали закон замкнутого пространства. Как часто бывает, двигателем истории с мёртвой точки стала женщина, как всегда не понявшая, что она натворила, и как всегда выигравшая от этого меньше всех.

Несколько раз мы возвращались к этому разговору. Он хотел выкрутиться и частенько повторял «как-то это несправедливо» или «попахивает пиздежом», а я очень любил повторять.

– Да как же это может быть несправедливо?! Да я вымениваю на твоё кресло карту М!

И мы все смеялись. Терпение – важное дерьмо, но выжидание нужного момента могло тянуться на много дольше, а вот мы – нет. Я получу своё кресло, МОЁКРЕСЛО; М купит карту за свои деньги; а тот парень, довольный, свернёт старую карту, отнесёт домой, а его жена скажет, что он еблан и этому старью делать дома нечего. Через год я получу награду, а в Москве на нашем стенде поставят табличку с выгравированными цитатами из моего эссе «Почему я люблю свою работу». Ах да, ещё там есть моя роспись. Она такая красивая, потому что придумывал я её здесь, потому что у меня было просто уйма свободного времени. Но ни одному своему достижению я не радовался так, как этой вельветовой старой шлюхе, чёрной блядине. Потом я тоже поставил его сзади и изредка пересаживался, чтобы поспать на обеде. Я на вершине, друзья. Этим и удивительна работа в офисе. Она не даёт тебе зачахнуть, сдохнуть. Мы ставим себе маленькие цели, как правило, не наши, и ссымся от счастья, когда получаем похвалу, прям как в настоящей жизни. Ощущение, что работа – это игрушечная жизнь, как маленькая матрёшка в матрёшке, как жизнь в жизни. Вот мы её и обустраиваем. Встречали человека, который оттрахал лет десять на одном месте и не обустроил свой угол? Так что всё здесь приобретает намного больший смысл. Всё, кроме самой жизни.

Моя мама как-то сказала, что праздник – это искусственно созданное настроение. Чистая правда. Как-то мой начальник решил съебаться из этого гадюшника, и, как вы понимаете, тут же кормушки снова наполнились. Я к тому моменту своё уже отхватил, был состоявшимся сотрудником с шикарной утварью, где-то даже в хламе нижнего ящика валялся спёртый у кого-то шестигранный кубик с позами из Кама сутры. Это был уже мой пятый или шестой начальник отдела, они особо не подгорали на этой кухне. Приходили и съёбывали через год. Прикол был в том, что они никак не вбивали себе суть работы, как здесь нужно добиваться результатов, как всё функционирует, боялись признать, что всё держится на соплях, правда, подсохших, окрепших. Такая специфическая служба. Самая главная тема была в том, что весь двигатель рабочего процесса основывался на компьютерных программах, которые они напрочь отказывались осваивать, просто НЕТ, забивали хуй и командовали, налепляли, так сказать, собственные сопли на общую кучу. Сперва мы соглашались и исполняли, но потом всё больше вводили свою роль.