55 Гудвин - Лорд Здец, принцесса и полпринца в придачу

Гипотеза была слишком невероятной, чтобы в неё поверить, но она заставила меня задать себе важный вопрос: есть ли в этой реальности что-то, что не мог бы вообразить мой мозг? Пока каждый кусок окружавшей меня действительности находил отголосок в моём жизненном опыте. Тут не было ничего такого, что мой разум не смог бы скомпилировать из имеющихся у меня сведений. Вот разве что отсутствие чая – такого опыта чисто физически у меня не было.

Впрочем… Ну точно! Я аж выдохнул, вспомнив об этом (очень уж не хотелось верить, что моё пребывание тут – настоящее, и на помощь бригады врачей, борющихся за возвращение меня в сознание, рассчитывать не приходится). Разумеется, в моей памяти есть пример мира, где нет ни чая, ни кофе. Мир Ехо 11 11 Мир Ехо – имеются в виду книги Макса Фрая, серии “Лабиринты Ехо”, “Хроники Ехо”, “Сновидения Ехо” и другие истории из жизни сэра Макса из Ехо. – вот откуда взялась моя тоска по несуществующим напиткам, ничего сверхъестественного. Сколько раз я перечитывал книги о приключениях сэра Макса – не сосчитать, всё логично.

Приободрённый этим открытием, я попытался, по примеру упомянутого сэра Макса, извлечь чашку чая из-под подушки. Хрен! Мой мозг, упрямый реалист, отказывался добавить чуток волшебства в происходящее.

Слуга, всё это время почтительно топтавшийся рядом с кроватью, смотрел на мои манипуляции с подушкой с вежливым интересом. Я собрался с силами и сформулировал новый запрос:

– Горячий травяной напиток, – и, подумав, уточнил: – Для бодрости.

Слуга молча кивнул и удалился. Насчёт успеха его новой миссии я сильно не обольщался – перед тем, как он припёр глинтвейн, мне тоже казалось, что я всё понятно объяснил. Не исключено, что теперь мне притащат приправленное кипятком сено с замковой конюшни, но попытка не пытка.

Линн тем временем принимала ванну. Возле камина установили большую деревянную лохань, служанка натаскала туда воды (учитывая, что в холодной комнате пар от неё шёл очень недолго, как минимум прохладной, если вовсе не ледяной), и Линн забралась туда прямо в длинной нижней сорочке. От двери лохань была отгорожена ширмой, зато мне открывался прекрасный вид.

В отличие от меня, леди явно не боялась холода, и я смотрел на неё с откровенным удовольствием. Тонкая мокрая ткань облепила красивое тело, сделав его похожим на изящную античную статую – фигурой Линн напоминала Джессику Бил, какой она была в “Легком поведении”. Округлая высокая грудь, острые от прохлады соски… Счастливчик Тау! – вздохнул я про себя и принялся представлять, каким бы мог быть секс у этих двоих. Как Тау обхватывал бы эту грудь большими чуть шероховатыми ладонями, целовал длинную шею, а Линн…

Мой мысленный порнофильм (фантазия в галлюцинации – вот я псих!) был прерван возвращением служанки, которая принялась драть роскошные волосы Линн каменным гребнем. Кто-то, возможно, не обратил бы на это внимания, но я не был бы сыном своей матери, если бы не усвоил с детства – мокрые длинные волосы ни в коем случае нельзя расчёсывать. А этот процесс даже расчёсыванием трудно было назвать – дура-служанка просто выдирала золотые пряди, будто пух из козы вычёсывала.

– Эй! – я вскочил прямо на холодный пол, быстро подошёл к лохани и отобрал у служанки гребень. Та с испугом от меня отпрыгнула. – Вы свободны, – я постарался сказать это как можно спокойнее, чтобы компенсировать свой импульсивный поступок. Служанку как ветром сдуло.

– Зачем вы напугали Эдну, лорд Фей? – возмутилась Линн.

– Зови меня Алексом, ладно? – попросил я её. Потрогал воду – как я и подозревал, ледяную, и потребовал: – Вылазь, пока не простыла. Догадываюсь, что ты привыкла, но, готов спорить, у вас тут немало народу умирает от простуды.

– Случается, – пожала плечами Линн. – Но что же теперь – не мыться?

– Уже вымылась, – буркнул я, раскрывая большую чистую простынь, которая, видимо, призвана была заменить полотенце. Поднял её повыше, зажмурился и добавил: – Я не смотрю! Снимай свою ночнушку, или как это называется. В мокрой одежде ходить тоже вредно.

Линн хмыкнула, послышался плеск, и я почувствовал, как она забрала у меня простынь и вышагнула из лохани.

– И что мне делать теперь с мокрыми волосами? – спросила она насмешливо.

Я открыл глаза – простыня на Линн стремительно намокала под тяжестью длинных прядей.

– А чем ты их обычно вытираешь? – спросил я, оглядываясь по сторонам.

– Простынёй, – она кивнула на ткань, в которую была завёрнута.