Ольга Резниченко - Пустоцвет

Обмираю, нервно закусив губу до боли. Слезы на глазах - а самой от жути выть хочется. Волосы дыбом встают.

Еще мгновения попыток собрать волю в кулак - и завершаю начатое:

- А дальше... дальше эта операция. Я как увидела Его на фото - меня аж передернуло. Вот он - шанс... отомстить этому ублюдку: ведь не знал, что я ушла со школы и устроилась к вам. А на эмоциях - есть шанс отвлечь, разговорить, раздраконить - и вывести на чистую воду. Засадить, уничтожить эту мразь...

- Уничтожила? - с горечью, обидой, упреком гаркнул Курасов, не сдержавшись.

Еще сильнее от стыда скривилась я. Живо отвернулась, невольно шмыгнув носом.

Прожевал старик эмоции. Мгновения тишины, рассуждений тяжелых - и вдруг глубокий, звонкий вздох:

- Ну ладно... не реви. Как уже есть... - помолчал немного. - Ты это... - внезапно его голос стал вкрадчивый, поучительный, - никому не говори... от кого он, этот твой ребенок. Решила оставить - значит заботься о нем. И вообще, лучше никому ничего не рассказывай. И особенно, - перевел взор на меня, оторвавшись от дороги, и с выжиданием замер - живо отвечаю участием. Продолжил: - Казанцеву и Сальникову...

И снова взгляд на проезжую часть. Жгучая пауза - блуждание среди гнетущих мыслей:

- Лучше, - внезапно отозвался вновь, - заяви... что вообще ничего не помнишь. Сильно перенервничала, травмы вон какие, - кивнул на меня головой, но не уже глядя, - получила: хочешь не хочешь, а поверишь. Путь не мучают... не достают тебя... А то у них там сейчас... одно только на уме: ничего и никого уже не щадят. Сдвинулись на своей мести. А если узнают... - закачал в ужасе головой. Палящие мгновения тишины. Шумный вздох. - Ты вообще помнишь, что с Науменко произошло? - резво метнул на меня взгляд.

Замялась немного; сглотнула нервически слюну. Глаза в глаза:

- Смутно...

Закивал головой враз, отвернулся:

- Нет его больше. Этот... твой... убил его. Но ничего... найдем. Найдем, подонка! Найдем эту мразь! И за всё ответит - и за Серегу, и за тебя, Цветкова... и за ребенка брошенного. Ниче, с*ка, я тебя найду...

***

Даже час еще не прошел с того момента, как Курасов привез меня в больницу; как завели медкарту, взяли некоторые анализы, определили в (отдельную, вип - за счет государства, что обусловлено решением задач оперативно-служебной деятельности - спасибо родной милиции, спасибо Юрию Александровичу) палату, как вдруг в дверь мою постучали. Жеманная вежливость: ведь даже не дождались одобрения, ответа, а тут же ввалились, ворвались в покои.

Все палачи в сборе: Сальников и... Казанцев.

- Ну, здравствуй, пропажа... - ядовитое, будто ядом облил, раскаленной лавой окатил меня.... мой недавний "поклонник".

- Жива всё-таки... - подытожил и Виталий. - Рассказывай, - дерзкое, злобное, присев на край койки. Руки невольно скрестил пред собой. Пристальный, сверлящий взгляд в глаза.

Тотчас строю виноватый, испуганный вид - отворачиваюсь.

- Че молчишь? - враз подхватил Роман. Шаг ближе - и, упершись кулаками в постель, приблизился ко мне. Едва ли не нос к носу: - Или тебе помочь? Так я не постесняюсь. Я знаю, что тебе по**й на Серегу. Небось, безумно рада, да?

Резво обрушиваю взор на него: предателю в очи. Неужто... неужто не видел по месту происшествия, что тот сам стрелял? В меня, в нас? Да и аудиозапись - какая никакая, а все же должна быть - и там всё четко!

И эта мразь мне еще дифирамбы воспевать пыталась. Гн*да... Очередная... лживая... гн*да.

- Я ничего не помню, - шепчу сухо, несмело. И снова стыдливо опускаю очи.

Жестокий, презрительный смех - будто кислотой меня обливая:

- Ты че, с*ка несешь?! Какое "не помню"? - вмиг вскрикнул Виталя, подорвавшись с места. Гневная жестикуляция: - Те че, помочь? Это твой хахаль там зах**рил Серегу! - тычет пальцем куда-то в сторону. - ТВОЙ, с*ка! А ты мне тут лечишь.... не помнит она! Как *** сосать - так она сразу девочка-це**чка! Невинная, б***ь, вся! А как ублюдка этого покрывать - так ничего святого!

- Витя, остынь! - резко перебил его Роман (его, трясущегося уже всего от ярости).

- Да че остынь? - не сбавляя оборотов. - Если бы не в больнице, я б сейчас ей... по-другому сказал. Сразу бы котелок заварил, и всё в памяти всплыло!

Внезапно скрипнула дверь. Несмелое движение - и в палату вошли мои родители: сначала показалась взволнованная, смущенная мама, а затем - и строгий, как всегда угрюмый, отец...