Александр Борянский - Теннис в недавнем прошлом

- Знаешь, - сказала Лена, - я бы хотела высоко-высоко в горы. К чистому-чистому озеру...

- А кстати, есть такое озеро Рица возле Сочи. Очень замечательное место.

- Нет. Это не то. Там наверняка очередь за шашлыком и экскурсоводы что-то бормочут. Я хочу к несуществующему озеру. И чтобы никого, ни одного человека рядом.

- Только я на другом берегу.

- Только ты. На другом берегу.

Вечером Артур ушел, оставив Лену одну. Одной быть хорошо. Одной быть полезно. А потом она встретит его уже после всего самого важного - после одиночества.

Артур пошел в гости, но ему там очень быстро надоело. Он ушел и оттуда.

И снова - как когда-то, как почти каждый день, но главное - как когда-то, он шел по темному бульвару, а порт светился огнями.

"Лена, - думал Артур. - Лена." Ты сидишь сейчас на кровати, или в кресле, или на балконе, наверное, выключив весь свет, и думаешь о том... О чем ты думаешь?

Арчи, почему это состояние приходит только на своей половине корта перед началом первого сета?

Постой, но это же мои слова?

И главное, куда оно уходит? Почему оно приходит так редко и почему вокруг него наворочено столько ерунды?

Это мои слова! Лена, ты говоришь моими словами!..

Интересно, Арчи, а как все это видишь ты? Не отвечай, не надо. Мне не интересно, что ты скажешь. Мне интересно, какты все это видишь. Меня, например.

Да, у тебя хорошая память, девочка моя! И ты любишь подслушивать по ночам!

Может быть, я тебя выдумал?

Но даже если так - ведь уже выдумал. Что ж теперь делать?

Он вышел на свое любимое место - между колоннадой и Дворцом Пионеров (бывшим Воронцовским).

Огни порта складывались в великолепную, фантастическую картину. Каждый раз, проходя здесь, хотелось стать и любоваться. Но сейчас Артур подумал, что каждый отдельно взятый огонек из этого фейерверка - скучнейшая, в сущности, вещь. Или фонарь в доке, до смерти надоевший всем, кто там работает. Или прожектор, проклинаемый неведомым электриком, который несет "ответственность за исправность". Или еще что-то того же рода - и такого много, много...

А хочется думать, что это не просто много скучных фонарей, а город - другой, новый, ненастоящий...

"Черт, - выругался Артур, - похоже, теперь я почти повторил ее слова."

Пора было идти. Но он стоял, поставив ногу на каменный парапет и впервые за сегодняшний день не хотел уходить.

А почему, собственно, пора?

"Представляешь, Лена, вот изобретут в будущем когда-нибудь такую гениальную штуку..."

Ты придумал интересную штуку, Арчи! Заплатил сто рублей, зашел в кабинку...

Интересно, а придумают такое или нет? И тогда одним вечным сюжетом станет меньше: сразу сделаются бессмысленными все эти истории с переодеваниями мужчин в женщин и наоборот, - наивные полудетские истории. Останется только личность.

"Вы изменяли фамилию? А почему нет отметки в паспорте?"

Проституции тогда тоже конец. Если у тебя есть друг (абстрактная личность}- и вы оба как раз получили отпускные...

"Новая история человечества."

А это уже чья мысль? Лена, это не ты сказала?

"Но ведь даже тогда!" - решил Артур.

Тогда можно будет стать у окна, и прогнуться, расставив ноги, и услышать: "Ну ты и сучка, Арчи!" - и что-то там дальше (Лена знает), - но даже тогда невозможно будет взглянуть на мир - и на себя - ее глазами.

Новая история со старыми вопросами.

- А мы повзрослели, - сказал портовым огням Артур и уже решительно направился домой.

Он лежал, не двигаясь, и глядел на отсвет из окна. Лена, как обычно, заснула раньше.

Он старался избавиться от всех, всех бродячих мыслей.

Когда стало тихо, так тихо, как бывает лишь два часа в сутки - между тремя и пятью, Лена внезапно проснулась.

Артур вздрогнул: кажется, он никогда еще не слышал, чтобы она плакала.

От неожиданности он сел на кровати и даже не знал, что сказать. Лена рыдала, он не пытался ее успокаивать.

. Наконец, это закончилось.

- Я хочу любить всех, просто любить! Я хочу, чтобы всем было хорошо. Со мной. И не только со мной. А они... они хотят лишь для себя. И еще я научила их хотеть моего тела. Понимаешь, я хочу чего-то вообще, такого, что не могу выразить, а она... да все они, все хотят совершенно конкретных вещей. А разве дело во всех этих оргазмах... институтах... Правда?

- Да, - ответил Артур, - дело не в этом. И вытер ей слезы.

- Грандиозный! - с удовольствием проговорил Артур. Лена задумалась. Она приблизилась к окну, зачем-то ушла на кухню, вернулась, потом села напротив Артура и спросила: