Tiamat - Гилморн

Артагир перевернул Гилморна на спину и оседлал его бедра, не разжимая руки, пленившей его интимный орган.

— Сдается мне, эльф, ты хочешь еще, — проговорил он с хитрой блудливой улыбкой, подкрепляя свои слова сжатием пальцев.

Происходящее казалось Гилморну нереальным. Из глубин его души поднималось какое-то незнакомое упоительное чувство, сродни восхищению и восторгу, когда он смотрел на склонившееся над ним лицо с растрепанными, прилипшими ко лбу белыми волосами, с глазами, в которых плясало пламя свечей — и пламя желания. Артагир был как демон. Воплощенное зло, воплощенное сладострастие, вожделение, жажда. Прекрасный в своем падении.

Татуировка на плече и золотые украшения повсюду — на шее, в ушах, на запястьях — придавали ему вид одновременно вульгарный и эротичный. Эльфу не надо было приглядываться, чтобы опознать рисунок: черный с серебром дракон с распростертыми крыльями. Артагир носил серьги не только в обоих ушах, его соски и пупок тоже были пробиты и украшены маленькими золотыми колечками. Гилморн вдруг подумал, каково это — коснуться такого колечка языком… и тут же устыдился своих мыслей.

— Скажи, эльф, это в обычае твоего народа — всегда быть готовым к постельным развлечениям?

Гилморн молчал, сжав зубы.

— Отвечай ему, Гил, — скомандовал Норт.

— Я не… Это… это ничего не значит. Всего лишь реакция на прикосновение, — хрипло проговорил Гилморн.

— Очень интересно, — протянул Артагир. — Я знаю людей, которые все свое состояние отдали бы за такую «реакцию». Значит, стоит только зажечь в тебе пламя, и его трудно погасить?

— Я сказал тебе уже, что это не означает желания, и готов повторить снова.

Артагир тихонько засмеялся и наклонился ниже к Гилморну, так что волосы его почти коснулись его лица.

— Конечно, как слезы не означают печали, как смех не означает веселья. Ты лжешь очень неискусно, эльф.

Гилморн отвернулся, не желая смотреть ему в глаза.

— Пожалуйста, не заставляй меня говорить о таких вещах. Среди эльфов это не принято, — сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно и ровно.

«Я ненавижу свое тело. Оно меня предает. Как может быть плоть эльфа так слаба?» — подумал Гилморн с отчаянием, чувствуя, как ладонь Артагира на его члене начинает двигаться вверх-вниз, лаская его медленно и плавно. Стиснув челюсти и вцепившись пальцами в простыню, он заставил себя лежать неподвижно, не двигаться навстречу этой руке.

— Ты будешь говорить о том, о чем я захочу, эльф, — промурлыкал Артагир.

— Я не слышал, чтобы мой господин приказал мне выполнять все твои желания, — прошипел Гилморн сквозь сжатые зубы.

— Черт возьми, Морадан, он еще способен дерзить, когда я дрочу его член! — воскликнул Артагир со смехом. — Скажи мне, эльф, что ты хочешь меня. Хочешь, чтобы я продолжал.

— Нет! — выдохнул Гилморн.

— А сейчас? — и Артагир сдвинулся вниз к его коленям и лизнул его член горячим влажным языком.

Гилморн издал бессильный стон.

— Ты хочешь этого, эльф? Скажи мне.

Язык смертного дразнил, терзал чувствительную кожу. Каждое его прикосновение высекало искры, посылало мурашки по всему его телу.

— Нет… О Эру… Нет… — простонал он.

— Арт, ты доведешь его до помешательства, — с притворной строгостью сказал Норт. — Он никогда не сознается, что хочет.

— Что ж, тогда я прекращу, — произнес Артагир, прекратив сладкую пытку и оставив Гилморна дрожащим и потерянным.

Он встал с кровати, ушел в другую комнату и вернулся с откупоренной бутылкой вина, отпивая по дороге прямо из горлышка. Он прилег на кровать рядом с Гилморном и провел ладонью по его груди и животу.

— Кажется, я понимаю, почему он сводит тебя с ума, Морадан, — сказал он со странным задумчивым выражением на лице. — Такой нежный, такой чувствительный… Сильный и гордый при этом… Стыдливый и одновременно страстный… И прекрасный, как каждый чертов эльф.

— Не каждый, Арт. Не каждый. Я видел их достаточно в своей жизни. Этот — особенный.

— Я удивляюсь, что все бордели в городах людей не полны эльфийскими пленниками. Если бы люди знали, как хороши в постели эльфы, они переловили бы их всех и заставили служить себе на ложе, везде, от Умбара до Эред Луин. Посмотри на него, Морадан — он восхитителен! Эти чудные острые ушки… глаза как звезды… гладкая мраморная кожа… никаких волос на теле, даже здесь, — рука Артагира скользнула к паху Гилморна. — И он нисколько не утомлен нашими развлечениями, даже не вспотел!