Маркиз Сад - Злоключения добродетели

Узнав столь приятные новости, Жюстина чуть не умерла от радости. Несколько дней она проливала счастливые слезы на коленях своих благодетелей. Вдруг без всякой видимой причины ее настроение резко переменилось. Она сделалась хмурой, беспокойной, рассеянной, иногда, сидя в кругу своих друзей, она внезапно начинала плакать, не в силах объяснить повода своей печали.

– Я не рождена для такого блаженства, – говорила она порой госпоже де Лорсанж. – О, моя милая сестра, это не может продолжаться долго.

Ей напрасно повторяли, что все испытания позади, что больше нет причин для тревоги, что приняты все меры, чтобы ни один из злодеев, с которыми столкнула ее жизнь, не сумеет ей больше повредить и теперь можно успокоиться, – однако уговоры оказались напрасными. Бедная девушка, обреченная на бесконечные несчастья, и сейчас ощущала карающую десницу, нависшую над ее головой, и уже предвидела последний удар судьбы, которым должна быть неминуемо раздавлена.

Госпожа де Лорсанж еще оставалась в деревне. И вот однажды, когда все уже были готовы выйти на прогулку, началась страшная гроза. Из-за сильной жары двери и окна в доме оставались открытыми. Сверкает молния, падает град, свистит ветер, слышатся раскаты грома. Госпожа де Лорсанж напугана. Она панически боится грома и умоляет сестру поскорее затворить окна. В этот миг появляется господин де Корвиль и видит, как добрая Жюстина, спеша успокоить свою сестру, мчится к окну, пытается бороться с сокрушительными порывами ветра, и тут мгновенная вспышка молнии настигает несчастную. Сраженная Жюстина падает прямо посреди зала.

Госпожа де Лорсанж испускает пронзительный вопль и лишается чувств. На крик господина де Корвиля прибегают две служанки. Им удается привести в сознание госпожу де Лорсанж, но для бедной Жюстины всякая надежда уже потеряна. Молния ударила ей прямо в грудь и, смертельно поразив, вышла через рот. Лицо несчастной было настолько обезображено, что нельзя было смотреть на него без содрогания. Господин де Корвиль приказал немедленно вынести тело из комнаты.

– Нет, нет, – восклицает госпожа де Лорсанж, поднимаясь и показывая совершенное спокойствие, – пусть она еще побудет здесь, перед моими глазами, я должна видеть ее, это укрепит меня в решении, которое я только что приняла. Выслушайте меня, друг мой, и не пытайтесь препятствовать моим намерениям. Я сделала свой выбор, и ничто в мире не заставит меня от него отступить. Неслыханные беды, обрушившиеся на эту несчастную, свято почитавшую добродетель, – пример настолько необыкновенный и исключительный, что это заставило меня пересмотреть мою собственную жизнь. Не подумайте, я нисколько не ослеплена фальшивым блеском счастья, которым, как мы узнали из рассказов Жюстины, наслаждаются ее подлые преследователи. Подобная несправедливость – загадка Провидения, и не нам о ней судить, ибо никому не дано приоткрыть завесу этой тайны. Не следует обольщаться, ибо процветание злодея – это не более чем испытание, уготованное Провидением, подобно молнии, на миг озаряющей небо, чтобы вслед за этим низвергнуть в бездну смерти несчастного, ослепленного ее сиянием. И вот подтверждение тому, представшее нашим взорам. Непрекращающиеся лишения и ужасные злоключения этой обездоленной девушки должны послужить живым укором. Всевышний дает мне предупреждение: я должна раскаяться в своих грехах и, прислушавшись к голосу совести, возвратиться в лоно Церкви. Какое же наказание заслужила у Всевышнего я? Список моих преступлений заставил бы вас содрогнуться... Каждое мгновение моей жизни было осквернено распутством, неверием и презрением ко всяческим нравственным устоям. Чего могу ожидать я, если столь жестоко обошлись с той, которая не могла себя упрекнуть ни в одном умышленном проступке. Расстанемся же друг с другом, время пришло, ведь мы не связаны никакими узами. Постарайтесь забыть меня и сочтите за благо то, что я готова припасть к стопам Всевышнего и в вечном раскаянии молить об искуплении всех мерзостей, какими я себя запятнала. Страшный удар, который я пережила, был, однако, необходим для меня; мое обращение позволит мне надеяться на блаженство в ином мире. Прощайте, сударь, мы больше никогда не увидимся. Во имя нашей дружбы прошу вас о последней милости: не старайтесь разыскивать меня, чтобы узнать о моей судьбе. Я буду ожидать вас в лучшем мире – ваши добродетели непременно должны вас туда привести. Возможно, умерщвление плоти, которому я решила посвятить остаток отпущенных мне дней, позволит мне искупить мои преступления и я смогу когда-нибудь встретить вас там.