Мици Сцерето Валентайн - Дни и ночи «Элизиума»

Искусственные фаллосы были разного калибра. Доктор использовал их по своему усмотрению. Обычно самый большой прибор он приставлял к крайней плоти клитора и держал его в одном положении. Когда же вибратор включался, пациентка вскрикивала от восторга. В эти моменты Бронски чувствовал себя почти влюбленным, поскольку вид трепещущих от возбуждения, сочащихся влагой малых половых губ не мог оставить равнодушным его щедрое сердце. Но на этом процедуры не заканчивались. Доктор считал нужным закрепить терапевтический эффект, вставляя более тонкие вибраторы во влагалище и анус женщины. Благодаря обильной скользкой смазке прибор легко входил в задний проход. Доктор менял вибраторы, постепенно увеличивая калибр и расширяя отверстие, пока не доходил до самого крупного фаллоса. Включая режим активной вибрации, он начинал ритмичными толчками двигать вибраторами вперед-назад, не отрывая взгляда от подрагивающего алого бутона, обнаженного его хитроумным зажимным механизмом.

Когда же клитор достигал впечатляющих размеров, доктор брал его в рот, посасывая и смакуя, словно сладкую карамель. Это доставляло Бронски ни с чем не сравнимое наслаждение. Он различал малейшие оттенки вкусовых ощущений. Каждый раз благодаря богов, что судьба благословила его посещением дамы с большим клитором, он превосходил самого себя, стремясь доставить ей максимум наслаждения. Стимулируя пальцами отверстия ануса и влагалища, он языком и губами ублажал эрегированный орган, такой большой и напряженный, что доктор невольно сравнивал его с собственным пенисом.

Хорошенькая Карла почти сразу стала одной из любимиц доктора. Впрочем, когда она впервые оказалась в его кресле, он сперва испытал разочарование. Хотя коричневатое уплотнение проглядывало из обрамления кучерявых волосков с медным отливом, размеры его были чуть больше среднего — что не представляло для доктора ровно никакого интереса. Однако, когда он с помощью зажимов разомкнул пухлые губы и они раскрылись, словно две половинки сочного апельсина, доктор Бронски тут же изменил свое мнение. Будто почувствовав, что его оценивают по самым строгим критериям, клитор Карлы увеличился в размерах, продемонстрировав доктору все свое великолепие. Огромный, душистый лепесток страсти! Бронски даже не успел высвободить из штанов свой пенис — жаркая лава семени изверглась наружу, оставив теплое желейное пятно на дорогих трусах. Но чего стоит английское шелковое белье по сравнению с красотой открывшегося ему зрелища? Даже Доротея могла бы позавидовать формам клитора Карлы.

У доктора Бронски была масса возможностей насладиться этим щедрым подарком судьбы, и он пользовался случаем, стараясь извлечь из общения с Карлой максимум удовольствия и изощряясь всевозможными способами, только бы ее клитор в очередной раз разбух до непомерной величины. Тогда он брал теплый отросток в рот со сладостной дрожью ощущая трепет напряженного корня под тонкой складчатой кожицей. Кончиком языка доктор приподнимал крайнюю плоть, лаская открытую пунцовую головку, и, задыхаясь от счастья, проводил по шелковой глади росистого стебля, поднимаясь вверх, до самого корня, а затем медленно спускался вниз, не прекращая ласки до тех пор, пока вагина Карлы не начинала импульсивно подрагивать от нежных прикосновений его языка. Из припухшей щели сочилась душистая влага, оставлявшая вязкие лужицы на виниловом покрытии кресла. С каждым визитом Карлы доктор Бронски старался доставить объекту обожания более сильные ощущения. Доводя Карлу до полного изнеможения, он не останавливался после первого ее оргазма, а продолжал лизать и посасывать клитор даже после того, как семя вторично извергалось из его члена, обильно поливая уже липкий от спермы белый кафель.

Как и в других помещениях санатория, в смотровом кабинете доктора Бронски были установлены скрытые камеры. Одна была вмонтирована в шкаф над письменным столом; осуждающий глаз ее с виду казался головкой латунного шурупа. Гинекологическое кресло было развернуто таким образом, чтобы даже спина осматривающего пациентку доктора не заслоняла обзор камеры. Поэтому отчетливые кадры видеозаписи не оставляли сомнений в том, что женщина сама с готовностью участвовала в лечебных процедурах.

Для обслуживания системы электронного наблюдения доктор Бронски взял на работу своего брата Томаса. На тот момент Томас, неприкаянный неудачник, имел не богатый выбор: либо работать у своего брата, либо провести годы за решеткой. Доктор предложил ему единственную работу, которую тот, по его мнению, был способен выполнять, надеясь, что этот кареглазый недоумок, связанный с ним узами кровного родства, сумеет оценить этот широкий жест и воспользоваться выпавшим ему шансом. Суд, проявив снисходительность, выпустил Томаса на свободу под поручительство брата, добропорядочного и уважаемого гражданина, и доктор поспешил увезти его из Швейцарии, пока тот не влип в очередную историю. Доктор не сомневался, что при прежнем образе жизни рано или поздно Томасу неминуемо грозила жестокая расправа со стороны разъяренного мужа какой-нибудь женщины, причем по нынешним временам далеко не каждый судья вынес бы последнему суровый приговор.