Тяжеловооруженные рыцари пристально и важно всматривались в идущих через забрала своих шлемов и возбужденно переговаривались, но по жесту герцога замолкали.
– Какой год сейчас? - спросила Франки, повернувшись вполоборота к герцогу, профиль которого был точно такой же, как каменное изображение в двух шагах от нее.
Он посмотрел на нее, нахмурился, но не замедлил шаг.
– Тысяча триста шестьдесят седьмой от Рождества Христова! Где вы были все это время, если у вас возник такой вопрос? Даже в женских монастырях наблюдают за течением времени.
Голова Франки пошла кругом от путаницы мыслей, желаний и ужаса. Все эти ощущения нарастали, фантазии начинали достигать своей бурной драматической кульминации.
– Если я скажу вам, где я была, вы ни за что не поверите, - вымолвила она. - Достаточно сказать, что это был не женский монастырь, как вы полагали, - она попыталась остановиться, но герцог продолжал идти. - Подождите секунду! Можем мы просто остановиться и поговорить? Я хочу сказать… Знаю, что это просто плод моего воображения, игра подсознания, где мне отведена главная роль, но я не готова разыгрывать такие сильные сцены.
Сандерлин наконец остановился на пересечении галереи и пристально посмотрел на Франческу, будто в сильном смущении.
Все это было так реально - влажные каменные стены замка, факелы с запахом смолистого дыма, великолепные мускулистые люди, стоящие вокруг нее. Она удивилась силе человеческого воображения: ясно, что ее жажда приключений и романтики были намного больше, чем она представляла. Мозг создавал целостные картины мечтаний, подобно хорошо срежиссированной пьесе. Нет, она должна помнить, что все это происходит только в ее мозгу!
– Что за имя бога, о котором вы говорили? - даже в некотором оцепенении герцог излучал самоуверенность и мужество.
Чтобы устоять на ногах, Франки дотянулась и оперлась о холодную каменную стену. Она была готова сейчас же пробудиться, готова отправиться домой в Канзас, но боязнь никогда не увидеть снова Сандерлина зазвучала печальной нотой в ее сердце. Это было чувство, которое нельзя объяснить иначе, как эффект мистификации.
– Я чувствую себя неважно, - сказала она.
Сандерлин наклонился к ее лицу, которое к тому времени было достаточно бледным.
– У вас не чума, я надеюсь, - проговорил он.
Франки смогла лишь кивнуть головой.
– Вы, вероятно, умираете от голода, ясно, что вы прибыли издалека, - он снова поддержал ее под руку, точно так же, как сделал это на карнавале, когда она была окружена жителями деревни. - Я распорядился принести еды и вина и, когда вы отдохнете, приду к вам в постель.
Франки гневно вспыхнула, несмотря на то, что это были всего лишь грезы.
– Это очень благородно с вашей стороны, мой господин, - сказала она едко.
Сандерлин подхватил ее на руки, отнес в большую, украшенную гобеленами и коврами комнату и опустил на кровать размером примерно с ее кухню в квартире родного города.
– Что это значит? - пробормотала она рассеянно, похлопав руками по толстому пуховому матрасу.
– Я устал слушать вашу странную болтовню, - проворчал Сандерлин, склоняясь над ней и с силой укладывая на спину. Его руки были подобны двум колоннам, опускающимся по обе стороны кровати. - Божественная женщина! Крестьяне правильно решили, что вы колдунья или ангел. В вас есть что-то такое, чего нет в других, и это опасно для вас. Если они решат, что вы ведьма, то могут побить вас камнями или сжечь на костре!
Франки чувствовала себя погубленной, но не из-за перспективы быть казненной за колдовство. Нет, это было из-за близости Брадена Стюарта-Рэмси, герцога Сандерлина, - вот что делало ее столь потрясенной. Она дрожащей рукой дотянулась до чисто выбритого лица:
– Вы кажетесь таким реальным, таким настоящим.
Он что- то раздраженно промолвил, затем наклонился к ней ближе и прижал свои губы к ее. Его рот почувствовал и ощутил мягкость и тепло ее губ, а по телу Франки пробежала горячая волна.
– Я совершенно реальный, - сказал Сандерлин, и его голос был хриплым. Затем, когда Франки страстно желала продолжить свои грезы, он отстранился от нее и встал перед кроватью. Не отводя взгляда от ее глаз, расстегнул пояс с мечом и отложил его в сторону.
– Кто вы, Франческа? - спросил он. - Откуда вы пришли сюда?
Франки знала, что ей следовало бы выскочить из этой кровати немедленно - все, во что она верила как современная, равноправная женщина, требовало этого, но ею овладела странная летаргия. Она зевнула.
Читать дальше