Виктория Абзалова - Фантазм

Это было так необычно и непривычно! И юноша отбросил эту странную идею, не понимая, откуда она вообще появилась. Вероятнее всего, что хозяин не видит смысла пока тратиться на что-то другое. Тем более что визитами сверх необходимого осмотра господин своего раба не баловал.

Однако разочарование почему-то оказалось невероятно острым и болезненным, и наступило куда быстрее, чем ожидал почти совсем успокоившийся мальчик. Господин Фейран сухо и кратко объяснял юноше, что он с этого момента должен будет сам каждый раз тщательно промывать и обязательно смазывать анус. Айсен сидел, низко опустив голову и не сводя взгляда с принесенных баночек. Горло сдавило так, словно невидимая петля затянулась на нем до упора, а ледяная рука сжимала и сжимала сердце, и казалось, что оно вот-вот остановится вовсе. От осознания, что господин все-таки может взять его в любой момент, - иначе, зачем ему держать свой вход всегда готовым, - его затопила жаркая удушливая волна. Закружилась голова, и немного подташнивало…

- Ты все понял? - строго спросил хозяин.

Айсен смог только кивнуть. Заставить себя выполнить приказ не получилось, хотя и маслянистый настой и крем приятно пахли. Ночь он провел без сна, с замиранием прислушиваясь к каждому шороху. Забившись в угол и зябко обхватив себя руками, несмотря на духоту южной ночи, юноша смотрел на шнур и убеждал себя, что это липкое гадкое чувство страха ничем не оправдано. Хозяин не то что не поднял на него руки, а даже заботился: давал лекарства, чтобы не было плохо, следил, чтобы он хорошо ел… Господин Фейран не такой человек, которому нравится мучить, он не сделает больно нарочно.

К тому же, его анус оставался растянутым из-за постоянного воздействия, и заново привыкать не придется. Его господин не стар и хорош собой, под свободными одеждами угадывается сильное и красивое тело. От него всегда хорошо пахнет… Тогда откуда это забытое чувство отвращения и омерзения?!

Юношу вырвало желчью, потому что съесть что-либо из вкусного ужина он не смог.

Это глупо! У раба не может быть возражений на приказ хозяина, каким бы он не был. У раба не может быть недовольства… Но он не хотел. Айсен отчаянно НЕ хотел.

Совсем ничего.

Даже если его не будут пороть, не будут душить, даже если хозяин возьмет его аккуратно, - не хотел. Убедить себя потерпеть как всегда - не выходило. Юношу уже трясло, как в лихорадке, и он боялся, что просто забьется в припадке, когда мужчина дотронется до него. Шнур на шторе по-прежнему выглядел чересчур привлекательным.

Может быть… может быть этого все-таки не случится?! Только эта безумная надежда вопреки всему - еще не позволяла слезть с кровати, чтобы свить неумелую неуклюжую петлю и освободиться от своей доли. Ведь господин ни разу не дал понять, что хочет его!!!

Айсен видел, как восходит солнце. А потом, через некоторое время раздались шаги господина. В руках у него ничего не было, - ни склянок со снадобьями, ни бинтов, и, услышав короткий приказ, юноша понял, что опять упустил шанс избежать неизбежного…

Подопечный успешно выздоравливал, и забота о нем начинала уже тяготить Фейрана, тем более что серьезно беспокоили только последствия внутреннего воспаления. Собственно в этом-то и было все дело, заставляя за злостью скрывать неловкость.

А точнее в том, каким способом приходилось осуществлять лечение! Когда дотрагиваешься, проникаешь в бессознательное тело или в момент острой боли, чтобы облегчить ее - это одно. А вот изо дня в день совать руки в задний проход полностью сознающего его действия паренька, видя как перед тобой зазывно приоткрывается розовый анус, плавно расходится, пропуская в себя, и чувствуя при этом, как упругое мускульное колечко плотно обхватывает пальцы, как слегка подрагивают узкие бедра и сжимаются ягодицы, а затем мышцы снова мягко смыкаются, когда чужая твердая плоть покидает горячий тоннель… Это - совсем другое!! Совершенно!

Если бы мальчишка хотя бы вел себя иначе! Так нет, паршивец заливался алым румянцем, вспыхивал как маков цвет, розовел исфаханской розой на закате, стыдливо опуская пушистые ресницы, прикусывая пухлую губку и отводя с тоской и томлением темнеющие, как штормовое море, бездонные синие глаза…

Фейран начинал впадать в до поры скрываемое бешенство: тоже, выискался полевой цветочек! Стеснительный какой попался… Что там пальцы! В обоих его отверстиях наверняка не один десяток членов перебывал, а он еще краснеть не разучился! Уже хотелось самому со всей силы залепить мальчишке пощечину, чтобы вытряхнуть из этой точеной головки все его фантазии…