Марк Ренуар - Пятьдесят три карты

движением тела она освободилась от платья, оно сползло ей на

бедра, открыло моему взору чистую белую грудь. Потом она по

рывисто встала и платье, мягко шурша, свалилось на пол. Как

ослепительная вспышка магния, блеснула мне в глаза мраморная

белизна ее тела, и только маленький треугольник редких каш

тановых волос на лобке контрастно выделялся на фоне снежной

белизны. Блестящие сиреневые босоножки на стройных изуми

тельных ножках гармонично дополняли ее и без того чудесную

красоту и изящество. Ни слова не говоря, она села ко мне на

колени, подставила губы для поцелуя. Я стал ее целовать,

трепетно ощущая руками бархатное тело. Простодушно, как меч

тательное дитя, она сидела у меня на коленях. Я снял с ее

рук перчатки, чтобы еще больше оголить и стал целовать пле

чи, ладони и каждый пальчик с маленькими заостренными ногот

ками, блестящими как рубины. Она улыбалась, впитывая мои

ласки, как губка воду. Ее тонкие пальцы легко и проворно из

гибались в моей руке. Это бесхитростное движение ее тела в

моем разжигало мою страсть, повергая в сладострастную истому

почти плотского удовольствия. Одна ее рука скользнула вниз

и, легко справившись с пуговицами штанов, проникла в трусы,

завладев уже напряженным членом. Она стала нежно и умело по

жимать его, ласкать головку пальчиками, двигать кожицу то

вперед, то назад, доставляя мне невыразимое наслаждение. По

том она расстегнула мою рубашку и стала исступленно целовать

грудь, потихоньку пощипывая соски. Каждой своей неземной

лаской она почти лишала меня сознания. Милая женщина смотре

ла на меня с грустным опьянением и в ее глазах время от вре

мени вспыхивали задорные искорки. Я встал, подхватил ее на

руки и, бережно держа перед собой, принес ее на кровать.

Непринужденно раскачивая в стороны колени, она спокойно наб

людала за мной, пока я раздевался. Не торопясь ложиться в

постель, я еще раз осмотрел ее голое тело. Чтобы лучше ви

деть, я подошел поближе к кровати. Она ничего не скрывала от

моего взора и, следя за моими глазами, принимала такие позы,

которые лучше всего позволяли рассматривать желаемое. Ее жи

вот цвета слоновой кости со вдавленным пупком, мягкий и

вздрагивающий, как подушка из нежного атласа, был божествен

но прелестен, хотелось положить на него голову, закрыть гла

за и забыть все земное в сладостном сне. Капли пота увлажня

ли кожу, придавали ей свежесть и липкость. Ощупав ее взгля

дом до крашеных ногтей на пальчиках ног, я снова взглянул на

ее лицо. Оно пылало. Яркий румянец залил ее щеки. Глаза

сверкали, рот приоткрылся. Секунда, и я был возле нее. Об

хватив тонкую, гибкую талию рукой, я прижал ее мягкий живот

к себе. Мой напряженный член уперся головкой в волосы лобка,

вторая моя рука проскользнула ей между ног. Палец нащупал

пухлые горячие губы влагалища и погрузился в узкое липкое

отверстие. Она издала тихий сладкий стон радости и шевельну

ла бедрами.

- Тебе хорошо? - прошептал я.

- Молчи... Ни слова... Ах!

Я стал целовать ее груди и ложбинку между ними. Она гла

дила своими руками мои спину и бедра. Постепенно я перелез

на нее. Безвольно раскинув ноги и закрыв глаза, она замерла

в ожидании. Мой член уперся в нее и нужно было одно движе

ние, чтобы он вошел внутрь. С большим трудом, будто через

десятки резиновых колец, мой член стал медленно вонзаться во

влагалище, вызывая судоржные подергивания всего ее тела. На

конец, он уперся во что-то твердое и горячее, щекотавшее го

ловку. Девочка положила обе свои руки мне на ягодицы и при

жала меня к себе, чтобы я не двигал телом. Я понял ее. Ни на

минуту не вынимая члена из нее, я стал кругообразно двигать

бедрами и его головка стала нежно и ощутимо тереться об уп

ругое дно влагалища. Веки ее дрогнули и она открыла глаза,

светившиеся детской радостью и умилением.

- Как хорошо! - вздохнула она.

- Двигай медленней.

Она стала помогать мне, волнообразно изгибаясь. Прошел

час, а мы все пили и пили по капле безудержно растущее нас

лаждение. Я давил головкой члена в глубине ее влагалища и от

прикосновения к чему-то твердому она нервно вздрагивала и,

прикрыв глаза, протяжно стонала. Среди общей все возраста

ющей сладости судорги апогея наступили внезапно. И я и она

одновременно кончили. Несколько минут мы лежали молча и не