Таня Кадзи - Русская гейша. Секреты обольщения

– А ты где живешь? – поинтересовалась я. – И с кем?

– Стандартный вариант, – усмехнулся он. – Мама, папа, брат и я – вместе дружная семья. Живу на «Полежаевской», там же недалеко и работаю. А у тебя есть домашние животные? – неожиданно спросил он.

– Нет, – улыбнулась я. – И, знаешь, никогда не было.

– Это плохо! – убежденно сказал Стас. – И кошки и собаки продлевают людям жизнь.

– А может, я к этому не стремлюсь? Какой смысл жить и жить дряхлой старухой? Лучше, по-моему, вовремя убраться на тот свет.

Стас даже остановился и повернулся ко мне.

– Странные рассуждения для такой юной и прекрасной, – заметил он. – Ах да…

Он замолчал, глядя мне в глаза довольно серьезно.

– Что «ах да»? – спросила я.

– Припоминаю, что у такой милой сексуальной барышни имелась кое-какая проблемка!

Я тут же вспомнила о нашем последнем неудачном опыте, когда мы решили заняться любовью на сене, но помешал спазм.

– Я ее уже решила, – спокойно сказала я и ясно ему улыбнулась.

– Вот как? – недоверчиво спросил он и, обняв меня за талию, медленно пошел рядом. – Но это не так просто.

– Говорю тебе – решила! – упрямо повторила я.

– А я могу как-нибудь проверить? – после паузы сказал Стас.

– Посмотрим, – уклончиво ответила я и мягко высвободилась из его объятий.

Некоторое время мы шли молча, но мне было с ним спокойно. Потом мы вернулись обратно на холм, обошли высокую церковь Вознесения и направились по дорожке к выходу. Увидев столики на улице возле стилизованных деревянных домиков-кафе, Стас предложил выпить чаю. Я согласилась. Мы уселись друг напротив друга. Он развернул шоколадную плитку и пододвинул ее ко мне.

«Да, – подумала я, – что-то в этом есть. У меня последнее время только обеспеченные, солидные мужчины и в основном японцы. И я уже забыла, что это такое, встречаться с простым русским парнем».

И вдруг я поняла, что мне с ним легко оттого, что не нужно постоянно помнить, что я гейша. Я могла говорить все, что вздумается, и делать, что захочу.

В начале октября погода продолжала оставаться сухой и солнечной. Акира собирался пробыть на родине неделю, но по-прежнему не вернулся. Господин Ито сказал, что он задерживается по семейным делам. Но про себя я решила, что Акира все еще не чувствует в себе силы приехать в Москву и жить в одиночестве.

Я периодически встречалась со Стасом. Но мы вели себя как давние друзья. Интимных отношений он больше не предлагал, а я не настаивала. Меня вполне устраивало подобное времяпрепровождение. Мне явно не хватало именно такого друга – спокойного, милого, ненавязчивого и умного. Я, конечно, очень любила Тима, но он был такой же породы, как и я, – творческая личность до мозга костей. И эта импульсивность, страстность, непредсказуемость иногда очень напрягали. Тим вновь переехал к Инге, но прежней легкости в его отношении к ней не осталось и следа.

– Понимаете, девоньки, – как-то заявил он нам с Лизой, когда заехал в агентство, – я с ней серьезно поговорил и задал вполне конкретный вопрос о смерти Иры.

– Так она тебе и сказала, – усмехнулась Лиза.

– Она все отрицала и заявила, что у меня паранойя, – ответил Тим. – Но по ее глазам я видел, что она – убийца!

– Что же ты все еще с ней? – поинтересовалась я.

– А ты думаешь, просто уйти от такой бабы? – тут же взвился он. – Да вы не представляете, что такое умная опытная женщина! Она пользуется всеми возможными средствами, она тонко и незаметно манипулирует, она соблазняет, она удовлетворяет, и ей нет равных в искусстве любви! Разве молодые девчонки могут понять, что такое взрослая сформировавшаяся сексуальность!

– И все равно это ненормально, – сказала я. – Молодой парень живет с бабой далеко за пятьдесят, пусть даже и очень замечательной! Ты сам скоро станешь старым! Она из тебя все соки высосет! Разве не лучше общаться со своей ровесницей, веселой, энергичной, пусть не очень опытной, но с юным задором?

– И, кстати, самому зарабатывать, а не ждать, когда тебе выдадут из тугого кошелька, – добавила Лиза.

– Господи, девчонки! Все это я понимаю! Но пока не знаю, как из всего этого выйти! Она любит меня какой-то жадной звериной любовью. Я иногда ее боюсь.

– Не бойся, малыш, мы на страже! – рассмеялась Лиза.

Но глаза у нее были грустными и серьезными.