Хелен Браун - Боно. Удивительная история спасенного кота, вдохновившего общество

Мне показалось, что сейчас самое время рассказать ей о ледовой вечеринке, организованной Микейлой.

– Ее что? – повернулась ко мне Лидия.

– Ну, ты знаешь, – сказала я, стараясь изображать уверенность. – Ледовая вечеринка. Ньюйоркцы постоянно их устраивают. Я не думала, что тебе будет интересно.

– Микейла принимает лед [4] Лед – сленговое название наркотика метамфетамината ( Прим. пер .). ?

– Конечно, нет. Это катание на льду… я думаю.

– Это значит, что нам тоже придется танцевать на льду?

Я так не думала.

– Мы будем сильно уставшие, – сказала я, думая, что, что бы люди на ледовой вечеринке ни делали, это будет для нее непосильной задачей. – Тебе не обязательно идти, если ты не хочешь.

К моему удивлению, она захотела.

Тед, хозяин, принимающий нас по системе Airbnb, сказал, что наша квартира будет готова только на следующий день, поэтому мы заказали номер в отеле около Таймс-сквер на одну ночь. К тому времени как такси свернуло на узкую улицу и покатило к стоянке возле ветхого, тускло освещенного здания, уже стемнело. Я всматривалась в надписи на входе, пытаясь найти знак, что это действительно отель.

– Это оно? – спросила я.

– Я стопудово уверен, что это оно, – сказал водитель, передернув плечами в сторону каркаса из лесов, подпирающих здание на другой стороне улицы.

Когда я путешествую с Филиппом, все идет как надо. Я плетусь за ним, как ребенок, по аэропортам и отелям. Билеты и паспорта появляются в мгновение ока из пластикового чехла, который он носит в нагрудном кармане. Чемоданы исчезают с лент конвейеров, чтобы таинственным образом появиться у моих ног. А отели всегда выглядят как отели. Я посмотрела в телефон. Мое последнее сообщение о такси, которые пахнут одинаково по всему миру, осталось без ответа. Он уже, наверное, в пути на работу.

Ночной воздух оцарапал мне горло, когда мы с Лидией выбирались из такси. Весна в Нью-Йорке ощущалась как самая глубокая австралийская зима. Мы схватили сумки и отважно вошли в дверь, которая все же вела в вестибюль. Хлипкий лифт поднял нас на седьмой этаж, где я воткнула пластиковый ключ в замок комнаты номер 74. Дверь открылась, и нашему взгляду предстала компактная двуспальная кровать, накрытая цветастым покрывалом в стиле 80-х.

Затхлый воздух ударил мне в нос, но Лидия осталась невозмутимой. Она уверила меня, что по сравнению со сном на полу в монастыре делить постель со мной будет просто роскошью. Кроме того, добавила она, если человек устал, он будет спать где угодно. Перед моими глазами предстало воспоминание, как я тряслась от холода в спальном мешке рядом с Филиппом в палатке на краю обрыва в горах Новой Зеландии. (Это было в самом начале наших отношений, когда я пыталась убедить его, что люблю кемпинг так же сильно, как и он.) Я была совершенно без сил после того, как мы целый день продирались сквозь мокрые заросли, но мне никак не удавалось уснуть из-за того, что у полога нашей палатки всю ночь фыркало какое-то огромное волосатое животное.

Я подняла трубку телефона цвета авокадо, стоявшего на тумбочке у кровати. Гнусавый голос на том конце провода сообщил, что все номера в отеле заняты. У нас нет никакой возможности поселить вас в комнате с двумя односпальными кроватями, ма-ам.

Администратор произнес это «ма-ам» таким тоном, что мне сразу стало понятно: это не комплимент.

Лидия исчезла в ванной. Судя по моим часам (которые все еще шли по австралийскому времени), в Мельбурне сейчас утро. Если Филипп в данный момент не на пробежке, то он как раз высыпает Джоне содержимое первого из 124 пакетиков с нарезанной курятиной, которые я оставила на дне морозилки, как своеобразную мозаику. Если коту повезло, то Филипп не забыл накануне вынуть один из пакетиков из морозилки, чтобы разморозить его. Хотя более вероятно, что он просто побросал куски замороженного мяса в миску Джоны, где бедный кот будет вынужден отвоевывать их у муравьев по мере размораживания.

Я откопала телефон в сумочке и набрала «Долетели нормально. Я тебя люблю хxx». Его ответ высветился через несколько секунд. Этот человек был стабилен, как пульс.

Я стянула с себя ботинки и плюхнулась на кровать. В ответ матрас возмущенно всколыхнулся. Какое облегчение – вытянуться на мягкой горизонтальной поверхности, которая не несется по воздуху с неимоверной скоростью. Я провалилась в долгожданный глубокий сон, и мне казалось, что если бы я могла выбирать себе смерть, то именно такая меня бы устроила. Безболезненная, глубокая, мирная…