Иван Гончаренко - Собачья служба. Истории израильского военного кинолога

Если командир находил хотя бы один волос на своей руке, когда гладил собаку, то солдат в наказание оставался на базе.

Как можно понять, такое наказание у меня было часто

Когда через год я стал мадрихом, как Алекс и Раве, то тоже старался по такому же принципу составлять пары «человек — собака». Если солдат очень уверен в себе, а собака, наоборот, подвержена сомнениям, то это идеальная пара, где человек поведет за собой животное. Но в то же время небольшая неуверенность собаки будет сдерживающим фактором, не позволяющим бойцу принять неправильное решение. Так и очень уверенной в себе, сильно тянущей вперед собаке логичнее подобрать не очень решительного хозяина. А вот если в паре оба очень самоуверенны, то может возникнуть конфликт характеров.

Конечно, все мы люди и можем ошибаться при создании союза «человек — собака». Через несколько недель эта ошибка становится очевидной. Ее хорошо заметно по совместной работе бойца и его собаки. Увы, это только в романе про Гарри Поттера продавец волшебных палочек мог сразу подобрать каждому ученику идеальный вариант. Нам же свои ошибки иногда приходилось исправлять. И подбирать других партнеров, более подходящих друг другу по психотипу.

За время службы с этими умнейшими животными я понял, что их психология весьма схожа с человеческой. Недаром же они вот уже сотни тысяч лет идут с людьми бок о бок по жизни. У нас в подразделении была собака, которая совсем не лаяла. Но иногда требовалось, чтобы она подавала голос: например, если террорист спрятался на дереве, собака лаем должна предупредить своего напарника об этом. И если она не лает, то это становится проблемой.

Алекс и Раве чего только не делали, на какие только уловки не шли, чтобы заставить животное залаять! Безрезультатно. Тогда на помощь позвали главного тренера подразделения (не стану называть здесь его имени из соображений безопасности, поскольку он еще служит).

Решение оказалось простым, как и все гениальное. Он привязал молчуна напротив чересчур «говорливой» собаки. Потом той подавалась команда «Голос!», она заливалась лаем, за что получала на глазах у первой собаки кусочек лакомства. Так повторилось несколько раз. Наш тихоня внимательно следил за происходящим. Выгода была налицо, и когда потом тренер подошел к молчуну и снова скомандовал «Голос!», то и у него вдруг прорезался голос! Все же хотят получить вознаграждение за простую работу. Точно так же поступили бы многие из нас. Главный тренер не использовал какие-то свои тайные знания, записанные в секретной книге. Он просто пытался понять логику собаки, как бы ставя себя на ее место. Он создал такую ситуацию, чтоб собака уяснила команду. Собака до этого урока не понимала, зачем ей лаять. Но как только осознала, что подача голоса по команде приносит пользу, то ее поведение сразу изменилось.

Впоследствии на курсах кинологов-командиров нам не давали четких инструкций по дрессуре, потому что в работе с собакой необходимо руководствоваться в первую очередь логикой и здравым смыслом. Нас учили понимать собак не хуже, чем они способны понимать человека, и находить приемы, при помощи которых от животных можно добиться нужного результата.

В дополнение ко всему каждую неделю проводились занятия по атаке собаки на человека. Для этого кто-нибудь надевал специальный костюм, который животные не могли прокусить, и на него, что называется, спускали собак. Иногда в такой костюм, а он был толстым, тяжелым и жарким, заставляли втискиваться провинившегося солдата; в общем-то, каждый из нас по очереди удостаивался этой чести. Работа в качестве объекта нападения сильно выматывала и физически, и психологически. Когда на тебя несется разъяренный, да еще и специально обученный пес, чувствуешь себя не очень-то уютно. Адреналин в крови превышает все разумные пределы. А если вместо костюма надеваешь только специальный рукав, то укусы довольно чувствительны. Зато потом ты с гордостью демонстрируешь руку, покрытую синяками и следами зубов. Такие уроки нападения были два-три раза в неделю.

Наибольшее внимание уделялось тренировкам преследования. Почти каждое утро или вечер мы выезжали в леса и поля на пять-шесть часов. Там мы обучали своих питомцев идти по следу террориста, разыскивать предметы, которые тот мог оставить на своем пути, и атаковать его. Такие выезды были очень утомительными. Несколько часов носиться по полям-лесам, спотыкаться в темноте о кочки и получать ветками по лицу — не самое приятное времяпрепровождение. Средний километраж за одну такую тренировку составлял десять-двенадцать километров. И так каждый день! Ну что ж, за свою мечту надо платить!