Иван Гончаренко - Собачья служба. Истории израильского военного кинолога

К сожалению, такими хамшушами мы пользовались очень редко. Когда становишься полноправным бойцом, принимаешь участие во многих спецоперациях, которые далеко не всегда заканчиваются в четверг, а порой и вовсе только начинаются в пятницу. У тебя есть выбор — поехать домой или остаться для участия в спецоперации. И выбор этот всегда делали в пользу второго варианта.

Когда мы уже стали кинологами, с нами начал работать командир Ишай. Это был очень внимательный и ответственный молодой офицер с большими добрыми глазами, которого мы все очень полюбили. Он так же, как и Лютан, по средам собирал нас в центре подразделения на диванах. Разговор в основном касался недостатков нашей профессиональной подготовки. И вот однажды во время такой встречи Ишай заявил, что, идя на спецоперацию, забыл взять с собой шесть обойм.

— У меня было всего лишь четыре обоймы, и я этого даже не знал, — говорил он нам, опустив глаза вниз. Мы чувствовали, как искренне он винит себя за это. — Это очень серьезный проступок, и я наказываю себя, лишая шаббата. Я остаюсь на эти выходные на базе, — четко закончил он.

Мы засмеялись.

— Ишай, я за все свои операции вместе взятые не потратил шести обойм. Уверен, это не то, что могло тебя убить в трехчасовой операции в Шхеме, — засмеялся один из солдат.

— Ишай, возможно, ты как-то поговоришь по душам сам с собой? Объяснишь, что это было не специально и что больше такого не будет, — продолжали мы беззлобно издеваться.

— А что ты сказал своей девушке? — вдруг поинтересовался Дор.

Ишай покраснел:

— Я ей так все и сказал, — ответил он тихо.

Мы просто не могли прекратить смеяться и подшучивать над ним.

— Ишай, объясни Ишаю, что при таком отношении у тебя не будет девушки.

— Я решил, что остаюсь на базе, — твердо сказал офицер. — Это будет для меня уроком.

В тот шаббат Ишай действительно остался. И, невзирая на смех, мы стали еще больше уважать его.

Иногда про нас, бойцов спецподразделений, другие говорят, что мы цегубим — «желтые», то есть другие, те, которые не могут обманывать, говорят всегда только правду. И пример с Ишаем доказывает, что так и есть. Мы — «желтые», и с этим уже ничего не поделать.

«Не говори, что ты дома, пока тебя там нет». Всегда, даже в самый последний момент, может произойти что-то непредвиденное, и ты останешься куковать на своей военной базе, в то время как друзья будут беззаботно веселиться на вечеринках или наслаждаться обществом родных за праздничным столом.

Наверное, самое безрадостное состояние во время краткого отпуска из армии — это возвращение на службу в воскресенье утром после шаббата. Напомню, что в Израиле неделя начинается в воскресенье, а не в понедельник, а пятница после обеда и суббота — выходные дни.

Я уже упоминал армейское выражение, перекочевавшее на гражданку, — «Швизут йом алеф». С иврита его можно примерно перевести как «очень плохое настроение в воскресенье утром». Слово швизут , которое и обозначает такое плохое настроение, сленговое и образовано от соединения двух других словечек, перевод которых приводить не буду. Ну что благозвучного и приятного может сказать человек, когда у него отвратительнейшее настроение? А любителям ненормативной лексики рекомендую обратиться за разъяснениями к своим знакомым-израильтянам.

Сколько раз утром в воскресенье я просыпался, смотрел на яркий солнечный день за окном и вдруг осознавал, что все отдал бы за то, чтобы сейчас не вскакивать с кровати, не облачаться в военную форму и не ехать на базу! Иногда меня охватывало нестерпимое желание куда-то убежать, спрятаться и не возвращаться, лишь бы только сегодня не ехать в армию. Вот это и есть швизут йом алеф.

Конечно, и на гражданке у людей особо нет настроения после шаббата идти на работу. Недаром этот термин так легко прижился. Но, так сказать, гражданский швизут не идет ни в какое сравнение с армейским. Ведь на гражданке после работы ты приходишь домой, где тебя ожидают семья, компьютер, вкусный ужин. А в армии тебя ждут палатка, строгий сержант и, возможно, ночной тир и шамнаш . В лучшем случае тебе сообщат об этих планах заранее. В худшем — за семь минут до. Особенно швизут йом алеф изматывал наши души во время полугодового курса молодого бойца и трехмесячных курсов спецподготовки. После того как мы стали полноценными бойцами, это воскресное утреннее настроение немного притупилось. Сказалась уже привычка, возросла ответственность. Но до конца эта тоска и сопровождающее ее нежелание ехать на базу никогда не пропадали.