Е. Котенкова - О чем лают собаки

Однажды, когда мы шли вверх по реке на моторе, он пробежал по берегу не менее семидесяти километров почти без остановок. Раза два, когда силы его совсем оставляли, он кидался в воду наперерез лодке, и мы, приглушив мотор, затаскивали его на борт. Его начинали гладить, предлагали пищу, но, не выдержав и пяти минут, он вновь прыгал в воду и, доплыв до берега, мчался за лодкой.

Сообразительность его была удивительна. Не однажды мне приходилось бродить с ним по тундре. По-видимому, никем не натасканный для подружейной охоты, он обладал природным даром находить и выпугивать птицу. Но что замечательно — буквально с третьего раза он научился делать это на расстоянии выстрела, а вскоре уже выносил на берег упавшую в воду утку.

Как-то раз, уже осенью, в поисках куропаток мы ушли с ним по ёрникам довольно далеко от лагеря. Вдруг сделалось пасмурно, потянул ветерок, пошёл снег. Через полчаса началась настоящая снежная буря. В десяти шагах ничего не было видно, кроме сплошной стены из метущихся мелких снежинок. Я не на шутку встревожился, повернул в направлении к дому. Выбирайся я в одиночку, непременно бы заблудился. Но Йовей уверенно трусил впереди и вскоре вывел меня прямиком к дому.

Много раз ходили мы с ним на охоту, наслаждаясь суровой красотой северной природы. Ни с чем не сравнимы пронзительно-яркие краски осенней тундры: красные заросли ёрника, жёлтые, оранжевые, малиновые листья морошки, бордовые, с ещё не опавшими сизыми, ягодами кустики голубики. Под ногами звонко хрустит ранний тонкий ледок. В прозрачном, каком-то удивительно глубоком сентябрьском небе сияет низкое солнце. Никогда не забыть это дивного времени ранней молодости, первых зоологических экспедиций, когда все вокруг наполнено таким большим и одновременно таким ещё неопределённым смыслом, который если и можно выразить, то разве только словами «все впереди».

Мы выбирались с фактории в конце октября. Уже стояла зима. Навигация на реке прекратилась, но зимний тракт по льду ещё не был открыт. Не без труда связавшись по радио с городом Салехардом, нам удалось заказать вертолёт. Он прилетел неожиданно скоро, сел перед домом Володи. «Две минуты на сборы, — скомандовал старший пилот. — Двигатель не глушим: вот-вот не будет погоды…» Мы на скорую руку побросали в кабину кое-как увязанное снаряжение. Некогда было решать, как обойтись нам с Йовеем. «Ну что? Полетишь с нами?» — кто-то спросил пса, присев на корточки и протянув ладонью вверх руку. Он бегал, нервничал и поскуливал, сбитый с толку происходившей вокруг него суматохой. Ждать было некогда. Его подхватили, забросили в кабину. Потом был перелёт через заснеженную зимнюю тундру, долгий путь поездом в Москву, городской транспорт, толпы людей, незнакомая, чужая псу обстановка подъезда многоэтажного дома. Он стал жить у одного из членов нашей экспедиции в удобной городской квартире. Недели две все, кажется, шло хорошо. Не составило труда приучить кобеля делать свои дела на дворе. Он терпеливо ждал нового хозяина, радовался его возвращению с работы. Выбежав на улицу, начинал неистово скакать, кружиться волчком, припадая на передние лапы, приглашал поиграть с ним взапуски. Казалось, не было конца его радости.

И всё же в поведении Йовея что-то изменилось, хотя многие этого не замечали. Временами пёсик делался скучным. В эти короткие периоды в его прежде таком жизнерадостном взгляде появлялась тоска. Так продолжалось недолго.

Как-то, выведенный на прогулку, Йовей убежал. Да, именно убежал. Будто забыв все, он потрусил своей дорогой куда глаза глядят. Хозяин его замешкался, отвлёкся разговором с соседом, а когда спохватился, пса уже не было. Его звали, пытались идти по следу. Куда побежал Йовей? Что заставило его бросить очередного хозяина? Что сталось с ямальским скитальцем в огромном, бесспорно враждебном ему городе? Все это остаётся загадкой. Думаю, он встретил в Москве куда больше опасностей, чем те, которым бесстрашно противостоял, живя в родной стихии северного края. Он мог попасть под машину, сделаться лёгкой добычей собачников-живодёров или быть растерзанным городскими бездомными псами, нравы которых, в отличие от собак Сатаки, были ему незнакомы. Но, может быть, он почувствовал зов Севера и пустился отыскивать путь на свою далёкую родину, точь-в-точь как описал это в своих рассказах и повестях Джек Лондон. А уж он-то знал толк в собаках.