Анатолий Онегов - Буян

Я, конечно, расстраиваюсь, но мой Буян никак не собирается унывать — он по-прежнему носится по тайге, кого-то разыскивает и в конце концов находит и останавливает лося-быка, а там, день спустя, оповещает нас громким, злым лаем, что отыскал он в тайге совсем серьезного зверя.

Первое, что мы сразу предполагаем: Буян загнал на дерево рысь! И тут же опускаем в стволы своих двухстволок по паре патронов с картечью.

Буян по-прежнему продолжает зло и громко отдавать голос, и отдает голос он определенно куда-то вверх, то есть работает по зверю, сидящему на дереве. Мы осторожно подходим к тому месту, где наша собака держит рысь, и, конечно, помним, что стрелять рысь, которую собака загнала на дерево, надо очень точно, по месту, чтобы раненый зверь, оказавшийся на земле, не поранил собаку — такая встреча может окончиться для собаки плачевно.

Мы уже видим нашего Буяна — он чуть в стороне от дерева, высоко поднятая голова и все тот же злой, частый, неукротимый лай. Приглядываемся к дереву, ищем рысь, но пока не находим. И наконец обнаруживаем кота, обыкновенного домашнего кота, плотно прижавшегося к суку.

От того места, где Буян отыскал свою «рысь», до ближайшего населенного пункта, вполне пригодного для проживания домашних котов и кошек, было не так уж близко. Какая нелегкая занесла этого усатого-полосатого путешественника в такую даль, в самую таежную глухомань? Я оттаскиваю в сторону беснующуюся собаку и пытаюсь вступить хоть в какие-то переговоры с обнаруженным нами бродягой. Но кот неумолим — он нас попросту игнорирует.

Тогда я еще не знал, что у местных котов давно вошло в привычку по весне, как только начнут подсыхать лесные дороги, отправляться в тайгу и, как ни в чем не бывало, возвращаться обратно только с крутыми осенними холодами, чтобы здесь, в родном жилище, на теплой печи пережить вместе с остальными домочадцами глухие зимние дни, а по весне снова собраться в свой отхожий промысел. И что интересно, такими путешественниками в здешних местах были только мужские особи мяукающего племени, женская же часть кошачьего населения никуда особо от дома не отходила и была занята по летнему времени воспитанием подрастающего поколения.

В тех же охотничьих билетах, которые выдавались тогда нам, охотникам, в графе «обязанности» черным по белому значилось, что каждый охотник обязан бороться с бродячими собаками и кошками, ибо эти бесхозные путешественники порой становились чуть ли не главными разбойниками в охотничьих угодьях. Вот и этого кота, застигнутого нами в его разгульном походе, нам следовало просто-напросто пристрелить, но ни у меня, ни у моего друга-товарища рука так и не поднялась на этого бесстрашного бродягу.

Кота мы оставили в одиночестве переживать встречу с охотниками и с серьезной охотничьей собакой, а Буяна, как могли, постарались успокоить.

Если в случае с «рысью» наш пес явно опростоволосился, то, встретив свежие медвежьи следы, повел себя просто молодцом.

По медвежьему следу Буян шел молча до тех пор, пока не встретился со зверем. О том, как проходила эта встреча, мы, к сожалению, могли судить только по голосу Буяна, ибо прийти на помощь к нему не решились по той причине, что время было уже позднее и свидание в сумерках с медведем, которого старается остановить, удержать на месте собака, казалось нам делом крайне рискованным — уж пусть Буян самостоятельно решит, когда окончить этот «разговор» на повышенных тонах.

Мы поднялись в гору, на которую вслед за медведем ушел Буян. Медвежий след перевалил лысоватое всхолмление и стал спускаться к реке. Туда ушла и собака. Судя по всему, медведь двинулся дальше по самому берегу речки. Тут-то и настиг его наш Буян.

Отсюда, с бугра, мы хорошо слышали, как Буян громким, злым лаем старался остановить зверя, работая, видимо, впереди, около морды. Но медведь шел дальше, не обращая внимания ни на какие угрозы. И тогда Буян обрывал свои грозные предупреждения, и вместо них до нас доносился резкий, недовольный рык медведя — это наша собака оказывалась сзади зверя и, желая все-таки хоть ненадолго задержать его на месте, не дать ему быстро уйти, старалась ухватить врага сзади за гачи, за «штаны». Тут-то серьезно потревоженный зверь и оповещал окружающие места хриплым рыком.

И снова Буян «орал» на медведя, вставая у него на пути, и снова, не добившись тут ничего, отскакивал назад и старался ударить зубами по задним лапам.

Но долго удерживать на месте здоровенного зверя, направлявшегося куда-то по своим, видимо, очень важным делам, Буян все-таки не мог — не равными были силы, хотя, случись все это днем, на свету, я думаю, мы смогли бы подойти к медведю достаточно близко. Так что нашей собаке за такую работу полагалась определенно высокая оценка.