Анатолий Онегов - Буян

Вот так и ходил этот охотник-старатель вместе со своей собачкой Пальмухой за самым разным пушным зверем. И ходил, видимо, успешно, ибо к концу зимы добытой пушнины набиралось у него чуть ли не полный мешок.

Три года спустя я навестил Вениамина Александровича в самом конце зимы и уже не следующий день после нашей встречи вместе с гостеприимным хозяином отправился в Воробьево сдавать добытую им за сезон пушнину. Лошадка резво перебирала ногами, легкие сани споро шли по морозной колее. Вениамин Александрович держал вожжи, я же расположился сзади возницы по соседству с большим мешком, в котором и была аккуратно сложена всевозможная дорогая рухлядь. Были здесь и куницы, и выдры, и ондатры, и, конечно, белки. И все это с одной рукой, с легоньким ружьишком-одностволочкой и с неказистой остроухой собачонкой Пальмухой.

Чуть позже я увижу эту Пальмуху в лесу и подивлюсь тому, что манера работы этой добычливой охотницы была совсем иной, чем привычка моего Буяна прочесывать кругами все доступные для него места. Пальма обычно шла впереди хозяина, держалась на виду и просто так не сходила с тропы. Казалось, что никакая охота ее вообще не интересует: идет и идет она туда, куда направляется ее хозяин. Но вот что-то изменяется: Пальмуха сразу останавливается, сторожит уши, поднимает голову и тут же исчезает с тропы. Останавливаемся и мы, ждем, а там и слышим в стороне короткий взлай нашей собачки: «гав — гав», затем снова «гав — гав» — и так ненавязчиво, так деликатно.

Пальмуха отдает голос на вершину высоченной ели. Присматриваемся и, наконец, видим белку, прижавшуюся к стволу дерева. Выстрел. Зверек на земле. Пальмуха подскакивает к нему, убеждается, что он не собирается никуда скрываться, и отходит в сторону…

И снова тропа, снова впереди нас потихоньку катит и катит себе наша Пальмуха и снова, что-то учуяв, узнав, скрывается в чаще и оттуда опять подает голос: мол, пожалуйте, еще одна белка.

Не знаю, может быть, такая манера работы, которую демонстрировала мне собачка-добытчица из вологодской деревни Дюрбениха, кому-то из наших столичных мастеров и не приглянется, но я работой Пальмухи был покорен и теперь мечтал только о такой собачке. И Бог в конце концов услышал мои молитвы. После Буяна, Бурана, Шихана, после зверовых западносибирских лаек судьба подарила мне премилое существо, русско-европейскую лаечку Лапку, которая работала в лесу так же аккуратно, так же точно, как собачка Вениамина Александровича. И охота с моей Лапкой была не охотой, а наслаждением.

А пока, до встречи с Лапкой, мне предстояло долго и трудно добиваться от своих зверовых по природе собак старательной работы по все той же мелочи, вроде белок и глухарей.

В ответ на все мои вопросы по части белок, присутствие которых по окрестным местам мы с Боцманом сегодня так и не смогли обнаружить, Вениамин Александрович, сам очень заинтересованный в охоте за этими зверьками, поведал нам следующее.

Да, действительно, сейчас в лесу белки нет совсем. Не показалась белка в этом году и ко ржаному снопу, хотя шишка на елке есть, уродилась. Но белки, которые показываются здесь в то время, когда убирают рожь, не остаются на зиму, а уйдут куда-то дальше — это ходовые зверьки. А ждать надо белку на овсяной сноп. Если белка явится на овсяной сноп, то есть к тому времени, когда начнут убирать овес, то такая белка уже никуда скоро не уйдет. Вот тут-то и радость нашим охотникам: дождутся, когда белка оденется в зимнюю одежду, и начнут свой промысел-добычу.

Срок овсяного снопа уже вроде бы и наступил — овес уже начали убирать с полей, а вот белок пока не видно, хотя корм для них, еловые шишки, есть.

Но бывает тут и такое: выпадет урожай на еловую шишку, а белка так в этот год и не придет. Тогда смотри по еловым вершинам птиц-клестов. Если много в лесу клестов, значит, много накидают они на землю еловых шишек — всю сорванную шишку клест никогда не вышелушит, уронит ее на землю. Здесь шишка в целости и сохранности и пролежит под снегом до следующего года — и станет тогда зрелая еловая шишка именоваться паровой. И семена в ней все сохраняются, это только из тех шишек, что останутся на ветках, семена разлетятся по весне. Вот на такую паровую шишку, что как бы заготовили впрок, сохранили птицы-клесты, и явится уже на будущий год белка, обязательно явится.

А что будет в этом году? Бог его знает. Ждать надо…

И мы ждем. Ждет и Вениамин Александрович и вместе со своей Пальмухой нет-нет да и заглядывает в лес и возвращается тоже ни с чем — пока Пальмуха ни разу не подала голос по белке. Так что скорей всего нам с Буяном никакая белка в этом году не встретится.