Борис Рябинин - Друзья, которые всегда со мной

Все с симпатией следили за нарождающейся любовью в двух юных сердцах, нежные лепестки которой опалила война. Надя поблекла, замкнулась, но от людей не бегала. Марков ободрял ее:

— У тебя имя-то какое: Надежда! А ты падаешь духом… Нехорошо! А может, он еще найдется… А что? На войне, знаешь, всякое бывает, нет, нет человека — и вдруг объявился… Вот гли-ко, что я тебе принес, читай и жди…

Оказалось, он принес ей стихотворение Симонова «Жди меня», вырезал сам из какой-то газеты. Прочитал и подумал о ней: надо как-то поддержать девку. Все это было очень трогательно.

Интересно, как они познакомились, Игорь и Надя.

Как-то Надя возвращалась вечером домой от подруги. За ней приударил парень-хулиган. Ухажер! Стал преследовать девушку. А навстречу Игорь с Герой. Сразу понял, в чем дело («оценил обстановку», по выражению Маркова), задержал хулигана.

— Все на собаку надеешься. Не она, так… — уязвил задержанный.

Игорь посадил Геру, отвел хулигана в сторону и задал ему взбучку. Он ходил в секцию бокса, кулаки у него были хоть куда.

Как не полюбить такого?

Я очень живо представлял его, высокого, прямого, с открытым взором, ясно глядящим на мир, и значком «ВЛКСМ» на груди. Вспоминал, как его Гера «поет за компанию» с птахами в саду, а Игорь ублажает всех: с Герой — игры, а птицам зимой — кормушки… Где ты теперь, Игорь?

— Упряжка на ходу? Спиридон Ерофеич в порядке?

— На ходу. В порядке. А что случилось?

— Да тут вот какое дело…

Спрашивал Сергей Александрович, по телефону. Отвечал Алексей Иванович. А дело было вот какое.

Переселение заводов на Урал продолжалось. Уж, кажется, не оставалось местечка, куда можно было бы всунуть станок, а по железнодорожным магистралям все двигались бесконечные эшелоны. Пожарными темпами строились новые цехи, расширялись существующие. Случалось, еще не успели накрыть крышу, а внизу уже начинается выпуск продукции для фронта — фронт не ждет… Новые предприятия возникали на необжитых местах, в лесу, куда подчас и дороги-то не было приличной. Вот такое только-только начинающее жить предприятие и подало сигнал о помощи.

Пришел срочный груз. Какие-то детали. Стоит вагон на товарной станции. А метель перемела все пути. В городе останавливались трамваи, и все население выходило на расчистку улиц, а тут — в лесу, от города километров двадцать. Грузовики пробиться не могут, буксуют, лошадей свободных нет, а деталь необходимейшая, хоть бы самую малость получить поскорей, чтоб не останавливать производство… (Какая деталь, никто не знал, да никого и не интересовало: всем понятно — для фронта, для победы. Все, что ни делалось тогда, все делалось для фронта и победы).

И вот тут вспомнили: в клубе служебного собаководства есть упряжка. А что, если попробовать ее? В метель, по глубокому снегу — как раз езда для нее! Сколько увезет упряжка? Полтонны увезет? Ну или, на худой конец, четверть тонны? Несколько раз обернуться, туда и обратно, заводу — хлеб; а там, глядишь, расчистят дорогу, обойдется без перебоев, оборонный заказ не будет сорван.

Сказано — сделано. Подать сюда товарища Спиридона Маркова с его сворой и «артистом» Тюбиком в заглавной роли! Тюбик был головным, вожаком. Черно-пегого работягу Бурана, прежнего вожака, давно отослали вместе с упряжкой в армию.

— Понял все? — напутствовал Алексей Иванович Маркова, подробно проинструктировав, что и как нужно делать.

— Усек…

С началом войны работы Маркову поприбавилось: он ездил за кормом для собак, обслуживал питомник; но такого задания выполнять еще не доводилось. Шутка ли: целый завод стоит, ждет, когда он, Марков, привезет… Как-никак, честь и ответственность!

Завод, правда, не стоял, однако ж, остановиться действительно мог. Детали небольшие, по весу невелики, да, но…

На запасных путях нашли вагон. У дверей его с примкнутым штыком часовой в тулупе. С рук на руки, небольшие, аккуратные, но увесистые ящики — прямо сказать, тяжесть! — из вагона перегрузили на упряжку. Сверху сел солдат с ружьем.

— Слушай, ты сколько тянешь? — запротестовал Марков. — Вместо тебя можно пару лишних ящиков прихватить… Расселся! Там, понимаешь, цельный завод ждет, а он покататься захотел!.. Что я, тебя подрядился возить! Слазь, говорю!

— Не могу я, — взмолился солдат. — Понимаю, и к тебе у меня никакого подозрения нет, правильно говоришь, но не могу. Должен охранять. Приказано. Я, как из городу выедем, пешком побегу, рядышком, чтоб не отягощать…