Неустановленный автор: Лала, или прибрежный огонек

– Месяц, – добавила сестра.

– И, наверняка, он хорошо знает эти места...

– Здорово! – радостно воскликнула Вика. – Мы попросим его устроить нам экскурсию! Знаешь, Кирилл, я чувствую, что мы встретимся с этой таинственной лисицей!

– Ты же не поверила старику?! – удивился он такой резкой перемене в сестре. Они уже возвращались в пансионат, у дверей которого их ждали обеспокоенные долгим отсутствием детей родители.

– Подумаешь, – как давеча, театрально, отмахнулась она. – У нас, у женщин, нет постоянства!

– Ой, не надо ерунду всякую болтать! – уже злился и передразнивал ее Кирилл. – Нашлась тут, актриса бродячего театра!

Столь удачного поворота можно было ожидать разве что в самых сиюминутных мечтах. Конечно же, о том, чтобы сообщить о происшествии родителям, не было и речи. История о странном, по словам Исидора Афанасьевича, поведении некой лисицы, казалось, бесконечное количество раз прокручивалась в голове засыпающей Вики. Несмотря на то, что лишь несколько часов назад они перестали думать о дороге и о том, где им жить, девочка не могла сомкнуть глаз. Миллионы картинок проносились в ее воображении и, в особенности, Вика представляла себе знакомство с легендарным животным крымского курорта. Действительно ли эта лисица так опасна, знает лишь видевший ее. В отличии от сестры, Кирилл заснул, как только его тело коснулось кровати. Южная ночь вдалеке от города чиста, таинственна и похожа на колыбельную песню, а может, и сказку. Вскоре Вика тоже поддалась этим чарам. Но и прекрасное южное утро не заставило себя ждать...

О пропаже бумажника Исидор Афанасьевич догадался, как только вспомнил о завтраке. Обычно он просыпался на рассвете и считал, что такое пробуждение – лучшее средство от старческой бессонницы. И вот, сделав пару физических упражнений, моложавый дед принялся грезить о завтраке. Вообще, Исидор Афанасьевич любил сначала помечтать, а потом делать. Так, утренние грезы о еде, на его взгляд, лучше всего помогают пищеварению. Однако все эти причуды не спасли старика от печали, которая одолела его после того, как он исследовал каждый карман своих костюмов. Он все утро не оставлял без внимания ни один уголок номера. В конце концов, отчаявшись, Исидор Афанасьевич отправился на улицу.

Разумеется, все мечты о завтраке улетучились, подобно запаху какого-нибудь дразнящего ароматного блюда. Старик пытался вспомнить, где и с кем он вчера гулял, но это ему не слишком-то хорошо удавалось, и поэтому он шел теперь наугад, мысленно повторяя одну и ту же пресловутую фразу: «Эх, старость не радость». И все же, Исидор Афанасьевич утешался мыслью, что человек, нашедший бумажник, вернет хотя бы его удостоверения личности, ведь взрослые без документов, прямо-таки как без рук. «Что ж, – философствуя, говорил он самому себе, – бывают дни веселые, но грустные... А тоже ничего!» В таком настроении старик побывал на всех тропинках и скамейках пансионата и даже, осторожно, чтобы никто не заметил, заглянул в урну возле двери. Но и это было напрасным. Исидор Афанасьевич, опустив голову, шаркающей походкой вернулся в свою комнату.

– Как ты думаешь, он уже заметил, что потерял бумажник? – тихо спросила Вика брата, когда они с балкона увидели печальную фигуру старика.

– Еще бы! – с ухмылкой ответил Кирилл. – Помнишь, как злилась мама, когда папа потерял свой паспорт?

Екатерина Николаевна из глубины комнаты сообщила детям, что через пять минут они идут в столовую.

– Мы подойдем к нему после завтрака, так? – на всякий случай уточнила Вика. Кирилл быстро кивнул, заметив взгляд матери, как ему показалось, уже что-то подозревающей.

Исидора Афанасьевича в столовой не было, и на улицу он выходить тоже не собирался по крайней мере до тех пор, пока не кончится случившийся утром стресс. Неожиданно в дверь его номера постучались.

– Нина Кирилловна, это вы? – лениво спросил он, не открывая. – Входите. Я лежу, и у меня нет настроения подыматься.

– Исидор Афанасьевич, – услышал старик детский голос за дверью. – Меня зовут Кирилл. Вчера на скамейке вы оставили свой бумажник...

– Что?! – воскликнул дед и со скоростью ветра отворил мальчику дверь. Кирилл протянул ему портмоне.

– Там у вас было пенсионное удостоверение... Вы уж извините, что мне пришлось заглянуть вовнутрь... – серьезно, но немного смущаясь, говорил Кирилл.

– Ох, какой хороший мальчик! Молодец! А я-то думал, что все – быть мне нищим! – радовался Исидор Афанасьевич, закрывая дверь номера. После они вышли на улицу – к старику снова вернулась бодрость. Вика же все это время следовала за ними, изображая из себя детективного агента.