Алексей Митрофанов - История обольщения. Россия

Гавриил Романович жил с Екатериной Яковлевной (так переделали на русский лад ее довольно экзотическое отчество) счастливо, но, к сожалению, не долго. Спустя шестнадцать лет супруга умерла. Не привычный к одиночеству, он начал подбирать замену. Тут-то и вспомнился один случайный диалог, состоявшийся еще при жизни Екатерины Яковлевной. Некая девица Дьякова сказала ей полушутя: «Найдите мне такого жениха, как ваш Гаврила Романович. Я пойду за него и, надеюсь, что буду с ним счастлива».

Ободренный этим воспоминанием, поэт отправился к девице с предложением руки и сердца, и она ответила согласием.

Как говорится, дождалась.

* * *

Еще одна романтическая история того же времени была взята Андреем Вознесенским для поэмы, а затем и оперы «Юнона и Авось». А дело обстояло так. 1801 году, после коронации императора Александра Первого, граф Николай Румянцев вступил в практически неограниченную силу. Царь говорил о Румянцеве: «Нет такого дела, которого я не мог бы поручить Николаю Петровичу Румянцеву с полным совершенно доверием, потому что оно будет исполнено абсолютно точно».

Он директор Департамента водных коммуникаций, Министр коммерции, Министр хлеба и земель – была в то время и такая должность. Его стараниями в стране появляется первая деловая газета – «Санкт-Петербургские коммерческие ведомости» и создается так называемая Мариинская система, связавшая водным путем Волгу с Балтийским морем. Важность этой системы шлюзов, каналов и водохранилищ не переоценить. Ее сравнивали и с Панамским каналом, и с другими столь же важными гидропроектами.

А в 1803 году он снаряжает кругосветку Крузенштерна. Именно ее частью было путешествие «Юноны» и «Авось», а также Николая Петровича Резанова. Ему было 42 года, а Кончите 15. Влюбилась в русского красавца без ума.

Все происходило под руководством опытного интригана. Инспектор Русской Америки (так официально называлась резановская должность) слал ему донесение за донесением. Оба авантюриста – один в тиши столичных кабинетов, а другой в испанской Калифорнии – шаг за шагом строили интригу. Один из участников той экспедиции, врач Георг Лангсдорф восхищался Кончитой: «Она выделяется величественной осанкой, черты лица прекрасны и выразительны, глаза обвораживают. Добавьте сюда изящную фигуру, чудесные природные кудри, чудные зубы и тысячи других прелестей. Таких красивых женщин можно сыскать лишь в Италии, Португалии или Испании, но и то очень редко».

А про Николая Петровича мудрый доктор писал: «Можно было бы подумать, что Резанов сразу влюбился в эту молодую испанскую красавицу. Однако ввиду присущей этому холодному человеку осмотрительности, я скорее допущу, что он просто возымел на нее какие-то дипломатические виды».

И вот Резанов, наконец, докладывает Румянцеву: «Здесь должен я Вашему Сиятельству сделать исповедь частных приключений моих. Ежедневно куртизуя гишпанскую красавицу, приметил я предприимчивый характер ее, честолюбие неограниченное, которое при пятнадцатилетнем возрасте уже только одной ей из всего семейства делало отчизну ее неприятною. Всегда шуткою отзывалась она об ней: „Прекрасная земля, теплый климат. Хлеба и скота много, и больше ничего“. Я представил российский климат посуровее и притом во всем изобильней, она готова была жить в нем, и, наконец, нечувствительно поселил я в ней нетерпеливость услышать от меня что-либо посерьезнее до того, что лишь предложил ей руку, то и получил согласие».

Оба интригана празднуют успех. Однако же судьба распоряжается иначе. На обратном пути в Петербург, уже в сухопутной его части, Николай Петрович Резанов неудачно падает с лошади и спустя несколько дней умирает. Кончита узнает о его смерти лишь на следующий год. Девушка сохраняет верность обожаемому жениху. На протяжении двадцати лет она занимается благотворительностью, а затем постригается в монастырь Святого Доминика как Мария Доминга.

Целый Тамбов французов

Впрочем, перенесемся из далекой заграницы в русскую провинцию. Десант мужчин с более-менее приличными манерами неожиданно высадился в Тамбове в 1812 году. Это были беженцы из Москвы и прочих городов, располагавшихся западнее Тамбова. Даже Лев Толстой не обошел это явление своим вниманием. Писал в «Войне и мире»: «В половине сентября Ростовы с своим транспортом раненых приехали в Тамбов и заняли приготовленный для них вперед купеческий дом. Тамбов был набит бежавшими из Москвы, и каждый день прибывали новые семейства. К князю Андрею прибыли его люди, и он поместился в том же доме, где Ростовы, и понемногу оправлялся. Обе барышни ростовского семейства чередовались у его постели. Главная причина тревоги больного – неизвестность о положении отца, сестры и сына, кончилась. Получено было письмо от княжны Марьи с одним и тем же посланным, в котором извещался князь Андрей, что она едет с Коко в Тамбов, благодаря Nicolas Ростову, который спас ее и был для нее самым нежным другом и братом. У Ростовых очистили еще часть дома, пожавшись и уничтожив гостиную, и каждый день ждали княжну Марью».