Александр Балыбердин - В поисках Живой школы. Заметки священника

С чего начать? Пожалуй, с главного. С того, что школа, несомненно, заслуживает большего внимания, чем мы ей уделяем. Хотя бы потому, что является одним из самых древних и эффективных инструментов, с помощью которого общество и сам человек стараются победить живущее в нем животное. Во что сторонники эволюции верят буквально, а христиане фигурально, иносказательно, и чего можно добиться, как минимум, двумя путями: или научить человека любить – этим путем идет Церковь, или превратить его в подобие машины, к чему, так или иначе, приходят все, кто пытается обойтись без любви.

Конечно, степень расчеловечивания может быть разной. Если одни готовы всю жизнь, как роботы, перекладывать на столе бумаги, то другие стремятся, уже не в переносном, а в прямом смысле, срастить человека с машиной и так вывести новый вид, способный вытеснить обычных людей на обочину жизни. Однако если их поскрести, то под налетом умных речей и дорогих костюмов можно обнаружить один и тот же исходный посыл – стремление обустроить окружающий мир без любви. С помощью одних только, отдельно взятых, технологий, в том числе Единого государственного экзамена, который, как известно, как никто другой определяет будущее выпускника. Причем, независимо от его нравственных качеств.

Так стоит ли удивляться тому, что массовая Школа забыла о воспитании, и все попытки его реанимировать пока так и не принесли ощутимого результата. Как и тому, что многие ее выпускники не могут создать и сохранить семьи, не хотят заботиться о детях и пожилых родственниках, жить в мире с родителями и, когда в магазине вы просите их обменять по ошибке купленную книгу, как роботы, равнодушно кивают на висящую в углу прилавка инструкцию. Ведь именно этому мы их и учили – не вниманию к людям, а буквам и цифрам, правилам и орфограммам, законам и аксиомам.

Конечно, школы бывают разные. Учителя тоже, и многие из них, несмотря ни на что, по-прежнему учат детей не только считать, но также не обсчитывать, писать сочинения, а не кляузы и доносы. Однако, в современной школе это, скорее, не правило, а исключение. Когда же оно сложилось и почему? Когда Школа вступила на этот путь – путь без любви?

Конечно, проще всего кивнуть в сторону большевиков. Однако для многих очевидно, что Школа вступила на путь без любви задолго до 1918 года, и принятый ими Декрет лишь зафиксировал положение вещей. Признал нормой то, что раньше ей не считалось. О чем речь?

Столетиями педагоги, подобно домашнему рабу в Древней Греции, брали ребенка за руку и уводили из семьи в школу, чтобы научить грамоте, основам военного дела, ремеслу или рукоделию. Так, в самом начале «школьного дела», сложилось разделение между Семьей и Школой, которая помогала ребенку приобрести новые знания, а также найти свое место вне Семьи – в своем классе или квартале, городе или селе. Однако затем, после уроков, ребенок все равно возвращался в Семью, ближайшим помощником которой была Церковь.

При этом, даже понимая всю важность социализации детей, необходимо подчеркнуть принципиальную разницу между Семьей и Школой. Если класс объединяет детей по формальным признакам – времени рождения и месту проживания, то в основе семьи лежат неформальные предпочтения – взаимная симпатия, общность интересов, единодушие, уважение и, в конечном итоге, любовь. Ведь люди, как правило, не выходят замуж за первого встречного, но сами выбирают спутника жизни, и, если изменяют любви, то такая семья перестает существовать.

Конечно, в Школе также есть дружба, взаимная симпатия и даже первая любовь, и все же хранительницей любви является не Школа, а Семья. Которую, в том случае, когда ее члены исповедуют христианскую веру, Апостол Павел называет «домашней Церковью» (Кол. 4, 15). Поскольку, как в Церкви, так и в христианской семье, Любовь является не просто «приятным бонусом», но непреложным законом, основанием бытия.

Семья, Церковь и Любовь связаны так крепко и нерасторжимо, что любое унижение Церкви неизбежно ведет к унижению Семьи и «охлаждению» Любви (Мф. 24, 12). Подобно тому, как забвение о Любви ведет к кризису в Семье и Церкви, а невнимание к Семье не позволяет Церкви в полной мере раскрыть данные ей дары.

Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что после изгнания Церкви из Школы вскоре такими же, ненужными системе образования, изгнанниками оказались Семья и Любовь. В чем легко убедиться, пролистав бланки ЕГЭ или заглянув на родительское собрание в среднем звене и не досчитавшись на нем половины пап и мам, искренне уверенных в том, что Школа вполне сможет обойтись и без них.