Андрей Васильченко - Мода и фашизм

На рю Рояль, Вандомской площади и Елисейских полях, как и в прежние дни, вновь у открывшихся домов мод появляются привратники в ливреях. Это уже не молодые сильные парни – их всех забрали на фронт, а пожилые люди, чьи спины согнуты, а лица покрыты морщинками. Но в любом случае парижские дома мод вновь открылись, и для многих это было самым важным.

Конечно, в самих модных заведениях существенно поменялась атмосфера, да и публики стало поменьше. Собственно, и публика была уже иная, нежели до войны. Модельеры и несколько модных журналистов продолжали пытаться поставлять новости для парижской публики. Так, например, Кармель Сноу, которая в 1932 году с поста главного редактора «Вог» перешла в не менее легендарный «Харперс Базар», лично приехала в Париж, чтобы убедиться, что мир высокой французской моды стал оживать. Для подготовки парижского выпуска журнала ее сопровождала известная светская львица Мари-Луиза Буске. Обе женщины почти сразу же отметили те изменения, которые произошли.

Несмотря на некоторые опасения, специальными самолетами из-за океана прибывали американские покупатели. Они рассчитывали на богатую добычу, особенно в сфере вечерних платьев, которые в одночасье стали неуместными во Франции.

На показах передние ряды были заняты зрителями, которые понимали толк в моде, но, судя по всему, с явным неудовольствием предавались праздным занятиям. Здесь можно было заметить жену генерала Гамлена, чья шляпка была украшена скромной черной вуалью, а костюм был связан из шерсти цвета хаки. Сама она при этом ни на минуту не отвлекалась от вязания. Она явно делала что-то для солдат на фронте. Ее соседки по передним рядам на показе мод не менее активно работали спицами или крючками. Французская армия не должна была испытывать предстоящей зимой недостатка ни в шарфах, ни в вязаных перчатках. Когда ведущий произносил название платья или коллекции, то даже в этом чувствовалось влияние войны: «Увольнительная», «У камелька». Ланвин сорвала бурные аплодисменты за костюм под названием «Спай», скроенный из мягкой шерсти песочного цвета, с широкими карманами по бокам и широким поясом. Не меньший успех имел Роббер Пижо с «Секретной службой» – комплектом одежды, на которой имелось множество карманов. Скиапарелли украшала свои наряды множеством застежек типа «молния», включая огромные сумки-карманы, которые заменили привычные для парижанок сумочки. Имелся также специальный карман, который застегивался на молнию с обратной (внутренней) стороны юбки. Кроме этого, Скиапарелли представила публике новое платье «Лавюз» («мойщик»), которое тут же стало сенсацией. Оно было сделано из камуфляжного зеленого шелка, с длинными рукавами, что позволяло носить его днем. Но стоило щелкнуть несколькими кнопками, и оно превращалось в вечернее платье. Постепенно в моду вошли новые цвета, которые получили свои собственные названия. Открытием сезона стала разновидность синего цвета, которая называлась «Королевские Военно-воздушные силы». Другой разновидностью синего стал цвет «Линия Мажино». Сине-стальной цвет назывался «Серый самолет». Новая разновидность бежевого – «Французская земля». Глава французских модельеров Лелонг выказал предпочтение глубокому бронзовому цвету, который вызывал у него ассоциации с колоколом, который возвестит о победе над Германией.

Было представлено множество шляпок. Новым хитом продаж стали так называемые «астраханские фески». Кроме этого, из Англии стала усиленно завозиться клетчатая ткань, которая шла на покрой женских береток. Этот фасон головных уборов сразу же вызвал к жизни множество новых причесок. Многое заимствовалось из военного багажа. Так, например, шляпка, разработанная Розой Деска, весьма напоминала английскую фуражку.

Когда аплодисменты стихли, а огни у подиума погасли, кутюрье стали задаваться вопросом, как лучше им было бы продать все эти коллекции французам и зарубежным клиентам. Могли ли они преуспеть в том, чтобы удержать пальму первенства, которая традиционно сохранялась за парижской высокой модой? Или же они должны были уступить своим конкурентам? До Франции уже доходили слухи, что многие американские модельеры уже грозились обойти Париж. Модельеров мучил вопрос: «Где те славные старые деньки, когда люди со всех концов земного шара стекались в Париж? Когда продажа одного роскошного платья позволяла правительству купить десять тонн угля? Когда продажа литра духов позволяла купить две тонны бензина? Что будет с 25 тысячами женщин, которые работали в домах моды?»