Барт Малеев - Завораживающие детальки

Главный вопрос вот в чем: нужно ли пытаться избавиться от этого неприятного чувства, как от неправильной реакции, мешающей наслаждаться жизнью? Или отдаться ему, и, каждый раз, упорно бороться со множеством причин его порождающих по принципу замкнутого круга, а само чувство тревоги и беспокойства использовать, как чуткий индикатор ситуации и пестовать его?

Мне представляется, что медицинские (или, возможно, и в других отраслях тоже?) руководители – это либо слишком успешные, либо неуспешные, но слишком старательные специалисты. Которых, согласно принципу Петерса, жизнь выдавила на стартовые руководящие должности. Причем с синдромом неполной профессиональной самореализации. И их преследует, и отличает некая стигма – острое желание выпячивать свой клинический (или любой другой) профессиональный опыт. Вследствие этого они так страстно добиваются признания в профессиональной среде, что зачастую выглядят довольно нелепо и натыкаются на некое сопротивление и скрытые насмешки. Как минимум…

Возможно, основная проблема молодых, неопытных людей.., особенно тех, кто рожден в небогатой семье и начинает самостоятельную жизнь, заключается в том, что они пытаются «лопать жизнь большой ложкой» и в основном, то, что доступно и вредно. Удовольствия, наркотики, алкоголь, экстрим. Причем все вместе и взахлеб. Объедаются, надрываются, разочаровываются. Рано умирают… Если обратить внимание, то те, кто выжили и «накушались» делаются поборниками ЗОЖ и наслаждаются остатками жизни по-умному… Не торопясь, вдумчиво. Изредка, все же встречаются люди с «опытной душой», которые умеют наслаждаться жизнью умненько еще с молодых лет. Не рвут пупок. И в получении наслаждений от жизни, и в профессиональной деятельности.

Мне не нравится, когда во мне вызывают чувство вины! Где угодно, на работе или в обычной жизни. Это слишком «женская» тактика манипулирования. Вкратце – звучит обвинение в ваш адрес в том, что кто-то другой, непосредственно отвечающий за недоработку и вам неподчиненный, что-то не сделал или сделал не то и не так, как нужно. Такая постановка вопроса вызывает недоумение и утомительную попытку разъяснить очевидные вещи. Совершенно также, как в разговоре с ребенком или женой. Или каким-либо другим инстинктивным манипулятором… Так, по сути, и есть, но поскольку на позиции «неразумного» находится ваш руководитель или коллега, то возникает противоречие с субординацией. И, как следствие, – появляется эдакая извращенная мотивация решить проблему, исходя из общечеловеческого предназначения более «разумного», хотя сама проблема вне вашей компетенции. Такая тактика манипулирования раздражает своей нудностью и вязкостью. Вызывает бессонницу. Череда таких пассажей, каждый из которых «незначителен» и трудно идентифицируем, также формально нефиксируема и трудна для рационального отрицания. Приходится, как-то выкручиваться. Или, (что делать!?) – соглашаться.

А вот интересно, сохраняет ли память моменты, когда было скучно и было тягостное ощущение лени, пустоты и почти собственной никчемности? А да, при этом еще присутствовало чувство жуткого голода. Вот, например, май, последний день. Почти все коллеги уехали на большой профессиональный симпозиум. В коридорах пусто. Очевидное снижение активности. И, вроде бы, есть дела, но поскольку все, как бы не срочно, то и делать, что-либо очень не хочется. Лень. Но возникает чувство тревожности, о том, что что-то не сделано и все это свободное время, «безделье» неспроста… Что-то за этим кроется…

О личной эффективности, неукротимости и стремлении к улучшению. В пределах одной человеческой жизни. Как это связано с чувством счастья и изменением приоритетов на различных отрезках жизненного пути? И, особенно, в рамках жизненного цикла работоспособности одного конкретного человека? Речь о том, что так ли необходимо настойчиво прогрессировать, упираться, прилагать очевидно утомительные усилия, в то время, когда, по ощущениям, все «хотелки» осуществляются, как бы сами по себе, и совсем не тогда, когда предполагалось? Но, что удивительно, восхитительно своевременно. И буквально через короткое время, ценность конкретной «хотелки» девальвируется и резко падает. Например, секс и желание поглощать пищу. В двадцать, тридцать лет аппетит и в том и другом значительно сильнее, нежели в пятьдесят. В двадцать хочется много. В тридцать много и вкусно. В сорок пять – только вкусно. В пятьдесят – что бы было неутомительно и не было чувства переедания… И так далее. Подозреваю, что дальше сексуальное желание и голод вообще трансформируются, и желание быть стройным станет очевидно сильнее голода, а воспоминания о былых похождениях будут приятнее нового сексуального опыта.