Джон Берджер - Пейзажи [litres]

Крестьянству не было и нет равных в экономической сознательности. Крестьянин понимает, что экономика определяет или влияет на все его повседневные решения. Но его теория экономики отличается от купеческой, или буржуазной, или марксистской политэкономии. Человеком, писавшим о былом крестьянском хозяйстве с наибольшим пониманием, был русский экономист-агроном Чаянов [79] Александр Васильевич Чаянов (1888–1937). – Примеч. перев . . Всякому, кто желает понять крестьянство, следует среди прочего обратиться к его трудам.

Крестьянин не считал прибавочным продуктом то, что у него забирали. Можно предположить, что политически несознательный пролетарий в равной степени не знает о прибавочной стоимости, которую он создает для своего работодателя, однако такое сравнение будет некорректным, поскольку рабочего, который трудится за заработную плату в денежной экономике, можно легко обмануть в отношении стоимости производимого им продукта, тогда как крестьянские экономические связи с остальной частью общества всегда прозрачны. Его семья производит или пытается произвести то, что необходимо для жизни, и он видит, как часть этой сельхозпродукции, результата труда его семьи, присваивается теми, кто не трудился. Крестьянин прекрасно понимает, что у него забирают, но не считает это прибавочным продуктом по двум причинам – материальной и эпистемологической. 1. Он не воспринимал это как излишек, поскольку еще не были обеспечены нужды его семьи. 2. Прибавочный продукт – это конечный продукт, результат длительного процесса работы и соблюдения требований. Однако для крестьянина его принудительные социальные обязательства принимали форму изначального препятствия. И зачастую это препятствие было неодолимым. Но только по другую сторону от него действовала вторая половина крестьянской экономики, в рамках которой его семья обрабатывала землю, чтобы обеспечить собственные потребности.

Крестьянин мог воспринимать навязанные ему обязательства как естественный долг или же некую неизбежную несправедливость, но в любом случае это было нечто такое, что необходимо вытерпеть до того, как начнется борьба за собственное выживание. Сначала он работал на своих господ и только потом на себя. Даже если он работал исполу, доля его господина предшествовала базовым нуждам его семьи. Если бы это слово не было слишком легковесным в сравнении с невообразимо тяжким бременем, возложенным на крестьянина, можно было бы сказать, что его принудительные обязательства приняли форму постоянной помехи. Именно вопреки этому семья вступала в и без того неравную борьбу с природой, дабы заработать на жизнь своим трудом.

Таким образом, крестьянину приходилось сталкиваться с постоянной помехой в виде отъема «излишков», выживать, лишившись половины средств, мириться с рисками сельского хозяйства: плохими временами, бурями, засухами, наводнениями, нашествиями вредителей, несчастными случаями, истощением почвы, болезнями животных и растений, неурожаями. Более того, находясь внизу пирамиды и почти не имея защиты, он переживал также социальные, политические и природные катастрофы: войны, эпидемии, пожары, грабежи и т. д.

Слово «выживший» имеет два значения. Оно обозначает кого-то пережившего суровое испытание, а также того, кто продолжил жить, когда другие исчезли или погибли. В отношении крестьянства я использую второе значение. Крестьяне продолжали трудиться, в то время как многие умирали молодыми, уезжали или нищали. В некоторые периоды выжившие определенно составляли меньшинство. Демографическая статистика может дать некоторое представление о масштабах былых катастроф. Население Франции в 1320 году составляло семнадцать миллионов. Спустя почти век оно равнялось восьми. К 1550 году снова выросло до двадцати миллионов, а сорок лет спустя упало до восемнадцати.

В 1789 году Францию населяли двадцать семь миллионов человек, из которых двадцать два были сельскими жителями. Революция и научный прогресс девятнадцатого столетия дали крестьянам землю и защиту, какой они не знали раньше, но в то же время крестьяне столкнулись с капитализмом и рыночной экономикой. К 1848 году начался великий исход крестьян в города, и к 1900 году во Франции осталось лишь восемь миллионов крестьян. Обезлюдевшая деревня, вероятно, почти всегда была – и, конечно же, является сегодня – особенностью сельской местности: это место, где нет выживших.

Параллель с пролетариатом на ранних стадиях промышленной революции может прояснить, что я имею в виду под «классом выживающих». Условия жизни и труда пролетариата на ранних этапах развития приговорили миллионы к безвременной смерти или инвалидности. Тем не менее класс в целом, количество его представителей, его способности и сила продолжили расти. Этот класс был вовлечен в процесс непрерывной трансформации и роста. Его сущностный характер определяли не жертвы тяжелейших испытаний, как у класса выживающих, а скорее его требования и те, кто за них боролся.